С месяц, а то и больше, прожила Терезия в Стамбуле. До дела её пока не приставляли, а вот по-турецки разговаривать учили. Одна из женщин оказалась землячкой, такой же простой венгеркой, вот она-то и начала учить Терезию незнакомому языку. Новенькая хватала всё на лету, так что неудивительно, что через месяц она заговорила на турецком, хоть покамест и ломано, но заговорила. Каждый вечер она наблюдала за тем, как работают её будущие товарки, как танцуют перед гостями, как обольщают их своими чарами. Сама она в зал не выходила, так как ещё не изжила венгерского акцента в речи, да и многого ещё не умела. Инес, её наставница, обучала её всему, что знала, но показываться на глаза посетителям пока что запрещала. Ставро берёг девушку и не торопил её с работой. Ему хотелось "сделать хорошую огранку этого диаманта", как он говорил. Невзлюбила Терезию только старшая из женщин - красавица Аурика, высокая, с вольными повадками, горящими развратными глазами, она не выносила присутствия новенькой, чуя в ней возможную соперницу. Вот от неё-то, от этой проклятой Аурики, и доставалось Терезии больше всех - и на мёд, и на орехи, и на прочие местные сладости.
Терпеливая венгерка всё сносила, хоть это было очень тяжело, но настырная бабёнка всё не унималась.
Грело душу то, что остальные девушки стали хорошо относиться к Терезии, Ставро берёг её, не обижал и не притеснял ни в чём.
В один из вечеров, когда зал был полон самыми разными гостями, Терезия сидела в смежной комнатке и из-за шторки наблюдала за происходящим. Вдруг в зал чинно вошёл какой-то гость. На нём был очень дорогой тюрбан, кафтан с меховым воротником, на руках посверкивали перстни, сапоги были из дорогой кожи. Ставро встретил незнакомца почтительным поклоном, весь вечер рассыпался перед ним в любезностях. Как оказалось, это был один паша, который периодически заходил в это заведение, чтобы развлечься с "гуриями".
Весь вечер гость просидел в обнимку с красавицей Инес, а потом взял её под руку и повёл наверх. Минут через тридцать он сошёл вниз крайне недовольный, даже взбешенный. Отыскав Ставро, он схватил его за грудки, да как тряхнёт... Несчастный хозяин и рта раскрыть не успел, как паша зарисал:
  - Что это такое, Ставро-ага? Твои девушки холоднее льда, все до единой! Мертвец и тот ласковее, чем они! Моё терпение лопнуло, эфенди. - по знаку разгневанного паши растворились двери, и в зал вошли двое янычар с суровыми лицами. Их чёрные усы и броси делали их похожими на разъярённых хищников. Терезия, сидя в своём укрытии, и вздохнуть боялась. - В темницу этого неверного! Завтра же этот богомерзкий притон будет стерт с лица земли!
Терезия увидела, как Ставро взяли под руки и потащили из звла. Испуганные женщины сбились в одно место, а паша... У девушки сердце ёкнуло, когда он вдруг обернулся, подошёл к смежной комнатке. Его глаза встретились с испуганными глазами Терезии. Гость сделал янычарам знак отпустить хозяина. Ставро подошёл к паше.
  - Кто это у тебя в задней комнате? - спросил государственный муж.
  - Терезия... Терезия-хатун, о великий паша...
Гость разгладил небольшую, чёрную с рыжей искрой бородку.
  - Выведи её немедленно. Мы желаем познакомиться с ней поближе.
Ставро побледнел, как полотно. Он упал на колени и взмолился перед сановным посетителем, чтобы не трогал Терезию, говорил, что она совсем новенькая, что не готова, просил пожалеть её. Паша отпихнул ногой несчастного, и янычары тут же перехватили его, вновь потащив к дверям. Терезия сидела еле жива.
  - Ты как чёрная кошка! - вдруг раздалось у неё из-за спины. Девушка обернулась. Перед ней - Аурика, руки на поясе, глаза горят ненавистью, голос больше походит на шипение змеи. - От тебя одни беды! Если Ставро казнят, пожвлаешь, тварь, что на свет родилась.
И ушла, оставив Терезию плакать в одиночестве.
Раннее утро в Стамбуле поражало тишиной. Улицы спали, ещё не раздавался призыв на утреннюю молитву, так было рано. По одной из улиц скользила фигура в чёрном плаще с капюшоном. Не разобрать со спины, мужчина это или женщина. Вот подходит к городской темнице, вот спускается вниз, вот шепчется со стражником, вот снимает с руки колечко и сует ему прямо в руки. Ага хмурится, но указывает незнакомцу дальнейшее направление.
Удалившись от аги на приемлемое расстояние, Терезия сбросила капюшон. Ей в ноздри ударил затхлый воздух подземелья. Она остановилась возле одной из камер, сказала пару слов страже, и тотчас зазвенели замки. Девушка вошла внутрь. Ставро стоял в углу на коленчх, спиной к дверям, и крестясь, читал молитвы. Терезия тихо подошла и тихо дотронулась до его плеча. Тот вздрогнул, обернулся и вскрикнул от изумления.
  - Шшшш! - Терезия приставила тоненький пальчик к губам.  - Мне нельзя здесь долго оставаться, Ставро-эфенди. Я вас вытащу отсюда.
  - Твоё время вышло, хатун. - раздалось снаружи. Терезия на прощание что-то спросила у хозяина, тот перекрестил её по-православному (Терезия была католичкой, но с благодарностью поглядела на сердобольного Ставро), и только после этого они расстались.
Вечером девушка вернулась в греческий квартал. К её удивлению, заведение не было закрыто, а на пороге её встречал освобождённый хозяин. Венгерка никак не ждала, что всё закончится так хорошо и быстро. В глубине зала, скрестив руки на груди, стояла ненавистная Аурика и смеривала пришедшую своими змеиными глазами. Ставро усадил девушку подле себя и начал расспрашивать.
  - А как же могло быть иначе, Ставро-эфенди... - печально, глядя в пол, говорила ятерезия. - Мне не хотелось оставаться в долгу перед вами, я разыскала дом Азиза-паши. Дальше вы, думаю, догадываетесь... Он был доволен и мной, и вами. А теперь дайте мне мой наряд, я сегодня выйду к гостям.
И Терезия ушла в комнату. Её провожали уважительные взгляды завистниц и подруг. Так венгерка из Петроварадина стала стамбульской гурией.