Эпоха Безумца и Охотника |
|
HOŞ GELDİNİZ
Добро пожаловать в лучшую из всех держав - Османскую империю, и в столицу столиц - Стамбул. В этих благословенных краях наступили трудные и противоречивые времена, наполненные леденящими душу событиями. Янычарские восстания, разветвлённое преступное общество, произвол пашей и беев, интриги дворца Топкапы и тому подобные вещи - вот что такое Блистательная Порта 1640-1692 годов. Избери свой путь, измени судьбу государства, будь решителен и хитёр, верен султану и правящей династии, и главное - будь всегда на чеку!
|
Ожидаются с нетерпением:
Нефи Омер-эфенди, Шемспери-султан, Хуричехре-султан, Айше Махзиба-султан, Санавбер-султан, Зекийе-султан, Шехзаде Касым, Шехзаде Баязид, Рухсар-хатун, Зеррин-калфа, Силахдар Мустафа-паша, Ясемин-калфа, Хезарфен Ахмед-челеби, Лагари Хасан-челеби В ИГРЕ Активные участники: 
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Материнское сердце - лучший советчик (1 апреля 1660 года)
Название эпизода
Материнское сердце - лучший советчик.
Время и место действия
1 апреля 1660 года. Терраса, примыкающая к султанским покоям.
Суть
Султан Мехмед позвал Эмине Ферахшад для важного, как ей сообщили, разговора. Предметом беседы стало возможное замужество Хайриниссы-султан. Повелитель решил подробно обсудить это дело с матерью своей любимой сестры, так как судьба девушки была ему очень важна.
Участвуют
Эмине Ферахшад-султан, Мехмед IV
Дорога к покоям султана была знакома Ферахшад очень хорошо. Сколько раз она шла сюда? Сначала в сопровождении евнуха, потом - в окнужении собственной свиты. Так было и сейчас. Стражник объявил, что повелитель ждёт её на террасе. Эмине только сухо кивнула. Повелитель... Когда-то здесь жильчеловек, подаривший ей такое большое счастье - Алемшаха и Хайриниссу... Сейчас здесь живёт их брат Мехмед, султан, владыка семи морей... Почему не Алемшах? Разве её шехзаде хуже? Мысли, одна неприятнее другой, мутили душу султанши. От каждой из них становилось орудно дышать, дорогие ткани душили, роскошные украшения тянули вниз, и ощущение было такое, что Эмине носит на себе тяжеленные булыжники с босфорских берегов...
Но сейчас Ферахшад приходилось улыбаться, прятать слёзы досады и обиды. Но опять же, на кого ей обижаться, кого клясть и корить? Разве что... Но женщина так и не решила, кого именно, потому что она уже пересекла комнату, прошла на террасу и встала возле оттоманки, на которой сидел султан, склонившись над каким-то чертежом.
- Вы звали меня, государь? - тихо обратилась к нему Эмине, но повелитель сидел всё так же. - Мне сказали, что Вы желали меня видеть...
"Странно... Зачем я здесь? Неужели у Мехмеда могут быть какие-то какие-то дела? Или, может, я в чём-то провинилась перед ним... Но в чём, спрашивается?" - и Ферахшад стала мысленно перебирать возможные причины приглашения. Вариантов может быть два: либо госпожа совершило недопустимую оплошность, о коей пока ещё сама не ведает, либо её оклеветали и хотят с дороги убрать. В общем, как ни кинь, а ничем хорошим эта встреча не обернётся.
Отредактировано Эмине Ферахшад-султан (2015-07-17 19:52:28)
Повелитель сидел на террасе за столиком, на котором был разложен чертёж. Дело в том, что Мехмед решил построить красивый дворец и дать его в приданное за одной из своих сестёр. Долго размышлял султан, кому именно будет принадлежать дворец, долго выбирал, но всё безрезультатно. Все сёстры были ему одинаково дороги, и ради каждой он мог пойти на всё. Мехмед вперялся взглядом в изображение будущего дворца, ища в каждой чёрточке, в каждом даже самом маленьком завитке разрешение нелёгкого вопроса. Но молчали нарисованные чертоги, молчали своды Топкапы, молчал даже чуткий апрельский ветерок со стороны моря. Апрель... Ровно пятнадцать лет назад родилась любимая Мехмедова сестра - Хайринисса-султан. Говорят, девочка чуть не умерла, едва появившись на свет. С тех самых пор каждый апрель стал для будущего падишаха праздником. Все эти воспоминания заставили Махмеда вспомнить о Хайри, и вот тут его и осенило: ну конечно! Вот кому будет принадлежать этот дворец. Конечно, настоящий её дом будет здесь и только здесь... Но если она выйдет замуж...
Мысли цеплялись одна за другую, вплетались в большой и ясный орнамент. Сестре уже пятнадцать. В этом возрасте валиде родила Мехмеда... Отчего же и Хайриниссе не создать семью? Лекари сокрушаются по поводу её плохого здоровья и говорят, что до двадцати ей не дожить... Упаси Аллах, какие страшные предсказания! Нет, такого не будет. Хайри выйдет за самого достойного человека, а там и до материнства недалеко, а оно, как известно, лучшее лекарство от всех недугов.
Мехмед поднялся на ноги и громко произнёс:
- Ага, пошли за Эмине Ферахшад-султан. Мне надо с ней кое о чём переговорить...
Стоящий у дверей евнух поклонился и вышел, а Мехмед вновь погрузился в свои мысли. Идея с замвжеством Хайриниссы добавила повелителю хорошего настроения. Изучая проект, он не сразу услышал лёгкие женские шаги и тихий голос госпожи Ферахшад.
- Присаживайтесь. - сказал падишах, указывая на оттоманку. Когда султанша села, он развернул чертёж и спросил: - Вам нравится, госпожа? Это проект нового дворца. Мне его на днях представил Хюсрев-бей, главный архитектор. Я бы хотел Ваше мнение услышать...
Эмине села. Очевидно, разговор предстоял важный. Но о чём, ей было неизвестно, а если она и могла предположить, то Только самое дурное. Но к её удивлению, повелитель заговорил о чертеже, который лежал перед ними. Дворец был очень хорош, но Эмине никак не могла взять в толк: зачем султану интересоваться её мнением? Она давно знала Мехмеда, знала, что впустую он ничего никогда не говорит, а значит, и тут подразумевается что-то очень важное. Только что? Быть может, этот дворец возводится для того, чтобы потом отослать её с детьми туда? Пусть, де, там живут как хотят.
"Страннр же Вы намекаете на ссылку, повелитель". - с иронией подумала Ферахшад. - "Дворец будет готов ещё нескоро, а до того времени всё может десять раз измениться. Зачем впустую силы тратить, не говоря уже о деньгах... Боюсь, падишах мой, Вы сильно просчитаетесь..."
Невесело глянула Эмине на проект. Без сомнения, это будет очень красивое здание, но при одной мысли о том, что это будет местом для ссылки, оно превращалось в тюрьму.
- Очень красиво... - выдохнула женщина. А потом не удержалась и спросила: - А где Вы намерены возвести его?
Повисла пауза. Эмине оставалось только молиться, чтобы Мехмед назвал Стамбул. Если она с детьми останется в столице, то какая же это ссылка? В последнее время Ферахшад занимается формированием гарема доя сына, - значит в новом дворце Алемшах сможет себя вольнее чувствовать, да и не будет возможности наложницам из разных гаремов пересечься и поссориться. С другой стороны, дворец Топкапы так просторен... В общем, госпожа в упор не понимала (а может, не хотела понимать) надобности в этом сооружении.
Мехмед оторвал взгляд от чертежа. Да уж, если нарисованный дворец так притягивал, то что же будет, когда он вырастет в натуральную величину? Султан подумал об архитекторе, которого нужно будет как следует вознаградить. Этот роскошный великан, которого придумал Хюсрев-бей, будет на радость сестре. Султан повернулся к Эмине и увидел, что проект нравится и ей. Но следующий вопрос женщины заставил падтшаха вздрогнуть: она интересовалась тем, где будет стоять дворец. В глазах госпожи читалось нешуточное беспокойство. Значит, она испугалась того, что может оказаться в опале.
Мехмед улыбнулся и взял Эмине-султан за руку. У неё были такие же тонкие пальцы, как и у Хайриниссы. Что и говорить, сестра унаследовала свою красоту от матери.
- О чём Вы, госпожа? Неужели Вы думали о ссылке? - и государь снова взглянул на свою собеседницу. Та всё ещё пребывала в страхе, и это было видно по глазам. - Вы часть династии Османов, как же я могу Вас отослать? Ещё ребёнком я не позволил этого сделать своей собственной матери, своей валиде. И вот теперь, после стольких лет, Вы страшитесь опалы...
Мехмед замолчал. Ему казалось, он привёл много веских доводов, чтобы убедить султаншу в том, что ей нечего опасаться. Ведь она - полноценный член правящей семьи, произведшая на свет шкхзаде, подврившая покойному отцу-повелителю прекрасную дочь... Но увидев, что очи госпожи всё ещё излучают недоумение и беспокойство, понял, что Ферахшад-султан уже никому и ничему не доверяет. Он слышал от матери, что последние три года своей жизни отец был тяжко болен. Его безумие стало очевидным, и что вся семья была в страхе за него. Очевидно, и эта женщина много натерпелась и настрадалась, а посему потерЯла остатки доверия ко всему миру.
- Я построю его в Стамбуле возле одной из мечетей. Он будет принадлежать Хайриниссе. Вот о ней я и хотел бы поговорить с Вами, Ферахшад-султан.
Слова повелителя заставили султаншу облегчённо вздохнуть. Значит, ей с детьми ничего не грозит. К тому же, дворец будет подарен её дочери, разве это не радость?... Только вот о чём именно хочет поговорить государь? Эмине взглянула на Мехмеда с вопросом.
- Я слушаю Вас, повелитель. Вижу, Вы давно про неё думаете...
Женщине было очень приятно, что султан так любит свою младшую сестру и так заботится о ней, раз решил подарить ей дворец. Но ведь до его возведения ещё столько времени... Ферахшад не понимала, к чему повелитель затеял всё это строительство? Однако лучше не возражать ему, тем более когда речь идёт о Хайриниссе. Поэтому госпожа решила поддержать Мехмеда - сперва словом, а там, даст Аллах, и делом будет полезна.
- Знали бы Вы, мой падишах, как мне приятно, что Вы не оставляете мою Хайри своей милостью. Мне хорошо известно, что Вы любите всех своих братьев. В этом Вы похожи на своего отца, мир праху его. Мне радостно видеть, что Вы унаследовали от него только хорошее.
Эмине опустила глаза. Она мягко высвободила руку из ладони султана. Пальцы, на которых красовались перстни тонкой османской работы, сомкнулись в замок. Хасеки явно нервничала.
- Об одном прошу Вас, султан мой... как мать прошу: не отдаляйтесь от шехзаде Алемшаха и моей дочери. Не лишайте их счастья видеть Вас. Большего мне не надо.
Глаза обожгли навернувшиеся слёзы. Ферахшад украдкой, чтобы Мехмед не видел, вытерла их кончиком расшитого рукава. Поборов нахлынувшие чувства, она продолжила:
- Простите, повелитель, что перевела разговор. Я вся внимание...
Отредактировано Эмине Ферахшад-султан (2015-07-17 18:18:16)
Мехмед улыбнулся. Он хорошо понимал Ферахшад-султан, так что грех было не поддержать госпожу. Он обернулся к ней и сказал ласково:
- Не волнуйтесь, госпожа. От брата и сестры я не отрекусь и всегда буду с ними, никому их в обиду не дам.
Султан устремив взгляд на город, который был виден как на ладони. Приближался полдень. Скоро со всех минаретов раздастся витиеватый призыв на молитву. Правитель дивился красоте своей столицы, любовался красотой и живостью улиц, прислушивался к морскому шуму и воркотне сытых разомлевших чаек. Мехмед присматривал место, где бы поставить дворец. Но потом припомнил, что султанша ждёт его ответа, снова повернулся к ней.
- Так вот: Хайриниссе уже пятнадцать лет, госпожа. Её уже можно выдать замуж за хорошего человека, а в приданное я дам ей этот самый дворец. Я очень хочу, чтобы сестра как можно скорее обзавелась семьёй, узнала счастье материнства и тепло домашнего очага. Вы знаете не хуже меня, кака она красавица - любой захочет взять её в жёны. Я даже приглядел ей одного кандидата.
У Мехмеда и вправду на примете был достойный жених для сестры. Это был Гюрджу Мехмед-паша. Во-первых, это визирь совета, некоторое время даже носивший султанскую печать, во-вторых - далеко не старый, в-третьих - очень умный и дальновидный государственный муж.
- Что скажете? - и султан заглянул в глаза своей собеседнице, ожидая от неё хоть одного слова.
Отредактировано Мехмед IV (2015-07-21 15:59:16)
У Эмине от неожиданности упало сердце. Вроде бы повелитель желает сестре добра, но в то же время этот брак похож на ссылку. Визирство очень ненадёжное дело, разве можно поручиться, что этот паша долго продержится под солнцем? Сколько ж было случаев, что султаны казнили своих зятьёв, обрекая своих сестёр или дочерей на роскошную и почётную, но безмужнюю одинокую жизнь.…. пока не находился новый сановный доброхот, который с готовностью соглашался на никях с османской султаншей. Были случаи, что выдавали за янычарских аг... Ну, это было ещё опаснее. Во-первых, все мужья были очень круты нравом, а во-вторых, они ещё ближе к смерти. Если же султанши проникались к мужьям любовью или же было выгодно их высокое положение, они окружали своих супругов своим покровительством. Часто бывало, что жёны помогали своим благоверным выпутываться из всяческих государственных передряг... Какой же супругой для своего паши станет Хайри? Она необыкновенно добра и тиха, от неё никому обиды не будет. Лишь бы паша ценил женину кротость... Но всё равно, её время ещё не подошло...
- Повелитель... Конечно, на всё Ваша воля, но Хайринисса ещё не готова к этому браку. Да и мне будет горько расставаться с дочкой. Алемшах тоже тосковать будет по сестре.
При мысли, что дочь скоро может завести собственную семью, Эмине ощутила, как глаза застит слёзный туман. Силуэт повелителя, статный и стройный, на мгновение стал размытый, невразумительный и далёкий. Но женщина в короткое время опамятовалась: негоже лить слёзы при падишахе, тем более без причины...
- Если Вы хотите, чтоб всё было по-божьи, поговорите с Хайриниссой об этом деле. Я и сама могу перемолвиться с дочкой парой слов. Но мне что-тотподсказывает, что она своего согласия не даст.
Во время ответа госпожи Мехмед весь превратился в слух. То, что сажет мать Хайриниссы, имело для него очень большеое значение. Он не особенно удивился, услышав от Эмине султан такую отповедь. В конце концов, Хайри ещё очень юна, и мысль о браке в таком возрасте пугает девушек. Хотя, кто знает, может встречаются и исключения. Но сестра была не из. Тех, кто очертя голову мог связать себя вечными узами. Повелитель ещё раз взглянул с террасы на город. Ему было легче поймать нужную мысль, если его гдаза не встречаются с Ферахшад-султан. Молодой султан очень хорошо осознавал свою ответственность перед этой женщиной - ответственность за самое дорогое, что есть у неё на свете.
- Если Вы поговорите с ней, я буду Вам очень благодарен. Я никогда не сниму воли со своей сестры, запомните это. Если она скажет "нет" - то свадьбы не будет. По крайней мере, с тем человеком, который был у меня на примете для неё.
Султанша вздрогнула. Или, может быть, Мехмеду это всего лишь почудилось...
- Его зовут Гюрджу Мехмед-паша. Несколько лет тому незад он был великим везирем, если помните. Он ещё далеко не стар, очень умён и опытен, мог бы стать прекрасной опорой для Хайриниссы. Но опять же: если она не согласится,никто даже не узнает о том, что мы хотели выдать её замуж. Ока она сама не захочет, свадьбе, разумеется, не бывать.
Султанша встала с мягкой оттоманки. Бледная и серьёзная, подошла к повелителю. Сомнение одолевало её с каждой минутой всё больше и больше, в душе шевелилось какое-то нехорошее предчувствие. Повелитель же ясно сказкл, что не допустит несчастливого брака её дочери,- почему тогда она ему не верит? Почему сердце султанши, которая всегда относилась к Мехмеду очень хорошо, вдруг обросло колючими шипами? Мысли, одна другой неприятнее, ютились в уме Ферахшад, заставляя поминутно втягивать носом воздух, сжимать руки, опускать глаза. Почему ей стало вдруг так тяжко в присутствии Мехмеда? Он желает сестре только добра, так почему же... А может, это козни Турхан... или же какой-нибудь его фаворитки? Может, кому-то присутствие Хайриниссы-султан просто-напросто невыгодно...
"Держись, Эмине. Спрячь язык за зубами, ничего не спрашивай у повелителя. Будь ласкова с ним, как и он с тобой. Вряд ли это чьи-нибудь интриги, - кому хочется, чтобы моя дочь покинула этот дворец? Турхан? Нет, навряд ли."
Но как бы ни заглушала бедная женщина свои скверные предчувствия, как бы ни старалась выглядеть спокойной, глаза выдавали её с головой. Прожив столько лет в гареме, Ферахшад научилась притворяться и играть, но сейчас этот благоприобретённый дар отказал ей начисто. Она не была в состоянии сдержать эмоций. Вместо того, чтобы получше расспросить повелителя об этом паше, Эмине вдруг задала очень щекотливый вопрос:
- Скажите, повелитель, что Вас, всё-таки, сподвигло на это решение? Неужели Вас кто-то надоумил выдать мою дочь замуж? Если так, то избавьтесь от меня, не обрекайте родную сестру на несчастное замужество. Может это Турхан-султан Вам нашептала... и Вы, как справедливый султан и как любящий сын послушались её...
"Что я говорю... Я ведь сама себе рою могилу! Если падишах сейчас разгневается, виновата в этом буду только я и никто другой. Почесу, почему бы мне просто не поверить его словам. Он же с самого начала оберегал от валиде Турхан и меня, и шехзаде, и Хайри. Мехмед бы ни за что не отвернулся от нас просто так..."
- Не молчите, государь... - произнесла Эмине умоляюще. - Ответьте хоть что-то....
"Вот и кончено, Эмине. Теперь тебе и твоим детям точно несдобровать..."
Молодой правитель был искренне изумлён словами госпожи. Ему-то казалось, что он дал достаточное объяснение относительно сестры, равно как и уверил в том, что к этому решению никто не причастен. Но глаза этой женщины глядели так горестно и недоверчиво, что чуткое сердце Мехмеда сжалось. Хотя такие чувства ему как повелителю были запрещены. Но сейчас речь шла о семье, о частичке его души. Что бы сделал на его месте отец? О, покойный Ибрагим-хан пришёл бы в ярость, услышав, что его словам не доверяют. Ещё ребёнком Мехмед много раз видел отца в момент недуга... Ярость матери, как и великой валиде, которую он тоже отлично помнил, была бы тихой, но смертоносной. Но нынешний падишах не принадлежал к и числу злопамятных и мстительных людей. Поэтому он подошёл к госпоже и ласково взял её за руку. Открыто и прямо взглянул ей в лицо. А затем раздался его голос, в котором едва-едва были слышны слёзы.
- Эмине-султан... - повелитель ни на секунду не отвёл глаз. - Я всегда относился к Вам как ко второй матери. К Вам и ещё к одному человеку. Неужели я способен поддаться чьим-то наговорам и отослать Вас? - султан горько улыбнулся. - Ни Турхан-султан, ни матери всех моих братьев, ни тем более мои наложницы не смогут сподвигнуть меня на такое. Этот дворец всегда Ваш. Ваш, как и всех в нашей Династии. Я клянусь Вам своей жизнью и жизнью моего первенца-шехзаде, что Хайринисса и мой дорогой Алемшах будут счастливы. Мы все - одна семья.
Мехмед замолчал. От долгого разговора у него несколько пересохло в горле. Ферахшад-султан стала глядеть веселее. Её взор просветлел, а от красивого лица будто бы исходили лучи. Мужчина вновь вдел госпожу такой, как в далёком детстве. Единственное, что взволновало и огорчило султана, это слова в адрес его матери. В конце концов, она валиде-султан.
- Я Вас тоже прошу об одном: больше не говорите как о моей матери.
И султан усадил женщину на диван. Ему хотелось хоть чем-то утешить и развеселить её.
- Каким бы Вы хотели видеть этот дворец? - спросил он, желая перевести разговор в несколько иное русло.
Утешительные слова, произнесённые повелителем, вызвало у Эмине улыбку. Ей было приятно и радостно слышать такое из уст падишаха. Ферахшад льстило сравнение со второй матерью. Да, она любила Мехмеда как сына, несмотря на то, что терпеть не могла его мать. Сколько времени прошло, а у неё никак не могло уложиться в голове, как у такой змеи как Турхан мог вырасти не змеёныш, а молодой и сильный лев. Он не был похож на свою валиде. Ум у него был остёр, но не жесток, сердце вспыльчиво, но не озлоблено. Оставалось надеяться, что до конца своей жизни он будет таким. И всё-таки своя рубашка, как говорится, к телу ближе. Эмине куда дороже был её родной сын, шехзаде Алемшах. Поэтому уважение к Мехмеду у хасеки смешивалось с ненавистью. Эти два чувства буквально разрывали грудь женщины, терзали и кромсали душу. Но сейчас, в этот момент, в душе была только радость, уважение и любовь.
- Простите мои слова, государь... - стыдливо опустив глаза, сквозь слёзы, проговорила женщина. - Если я Вас невольно обидела, не держите зла на меня. Я не сомневаюсь в Вашей любви к братьям, и сомнения в Вашей справедливости у меня нет. В противном случае я бы не пришла сюда.
Слёзы выкатывались из глаз, обжигая кожу и облегчая душу. Эмине изо всех сил старалась говорить спокойнее, но получалось это с трудом. Наконец она вздохнула и произнесла:
- Повелитель, с Вашего позволения, я удалюсь. Хочу поговорить с Хайриниссой о Вашей задумке.
И Ферахшад, поклонившись молодому правителю, она вышла из покоев.
Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Материнское сердце - лучший советчик (1 апреля 1660 года)
