Устав скучать в своей комнате, Хайринисса стала раздумывать, куда бы направиться. Сперва девушка хотела выйти в сад, но гулять одной будет скучно. Вот если бы кто мз сестёр или братьев присоединился к ней...
Другим лекарством от скуки был спуск в гарем, в комнату наложниц, то есть, в самое сердце шуток и сплетен, ссор и примирений, соперничества и дружбы. Девушки любили Хайриниссу за тёплый и ласковый взгляд, за то, что она не разговаривает с ними свысока, а султанша, в свою очередь, очень любила их беседы и могла подолгу находиться там, несмотря на запрет матери (Ферахшад-султан считала, что не пристало дочери падишаха коротать досуг с рабынями. Хайриниса, однако, на это не обращала внимания и продолжала навещать наложниц запросто, разговаривая с ними, как с равными.
  - Дестур! Хайринисса-султан хазретлери? - раздалось у дверей гарема, такое протяжное и такое привычное... При входе султанши, девушки встали со своих мест, но Хайринисса кивком попросила их садиться. Выбрав группку девушек, что сидели на подушках вокруг низенького дастархана, султанша присела рядом и осведомилась у них, как дела в гареме, всё ли благополучно. Наложницы отвечали сбивчиво - видимо, присутствие госпожи сильно завязало им язычки. Хайри ободрила их как только могла:
  - Да что вы, не надо стыдиться! Я такой же человек, как и все, так что не стесняйтесь. Я просто пришла поговорить с вами , только и всего...
Эт слова ннесколько утешили рабыь, и те понемногу начали говорить. Самая ближняя девушка с азала:
  - У нас всё хорошо, госпожа. Хвала Всевышнему, мы ни на что не жалуемся. Жаль только, шехзаде Алемшах нас к себе не зовёт...
Хайринисса оживилась:
  - Значит, вы из гарема моего брата? - глаза девушки заискрились интересом, тем самым, живым интересом, который всегда хагорался в Хайриниссе после долгой скуки. Бледное личико султанши заулыбалось, она поглядела на ту, что сейчас говорила, и ласково произнесла:
  - Не тревожься, однажды он непременно увидит твою красоту, и тогда дорога к его сердцу будет тебе открыта.
Беседа завязалась. Хайринисса даже, чтобы не дать своим прелестным собеседницам скучать, затеяла игру: они все сообща должны придумать сказку. Начинала, как и водится, султанша, а остальные девушки продолжали сочинять сказку. Все развеселились, оживились, как вдруг...
  - Дорогу! Рухшах-султан хазретлери!
Голос евнуха, возвестившего приход ещё одной султанши, был заглушён девичьим смехом, а потому наложницы не успели подняться с мест и склониться перед вошедшей госпожой.

Хайринисса встала навстречу сестре. Стройная, как молодая чинара, она поражала всей своим изяществом, которое, однако, сама не замечала, считая себя невзрачной, по сравнению со своими сёстрами. Её ясные глаза с любовью глядели на Рухшах, горделивую, в роскошном одеянии. Наконец жевушка подала ей руку и проводила к диванчику. Обе султанши сели рядом. Девушки вновь окружили их, чему Хайринисса была очень рада, чего, однако, нельзя было сказать о Рухшах. Не слушала она весёлого смеха, сидела со сложенными руками, словно каменная. Это оцепенение, словно по воздуху, передалось и Хайри: не вдруг она отозвалась на слова сестры, а когда заговорила, то голос её звучал смущённо и неестественно.
  - Скучно было одной, Рухшах, вот я и спустилась сюда. Только ради Аллаха, матушке не говори - опять меня будет учить, что султанше коротать досуг со служанками не пристало.
И Хайри замолчала: по её личику пробежала тень задумчивости. Она припоминала, как её валиде частенько говаривала про то, что представительнице османской династии следует водиться только с ровней, а уж никак не с низшими по статусу. Про служанок вообще речи быть не может. Но Хайринисса не обращала внимания на материнские нравоучения - она часто приходила в гарем, чтобы побеседовать с девушками, оттого все полюбили дочь Эмине Ферахшад за простоту в беседах, за отсутствие высокомерия, за кротость и доброе сердце. Остальные сёстры этого не понимали и даже подтрунивали над младшенькой, называли глупышкой, советовали прекратить общение с рабынями, искренне полагая, что они не заслуживают такого обращения.
  - Да и вообще никому не говори из сестёр. Ну, положим, Гюльсюм и Атике меня ещё хоть немного поймут, а вот ты вместе с Пейкан, Эсмой и Гевхер будете надо мной смеяться...
И вновь пауза. Хайринисса подумала про Пейкан: это была своенравная, вспыльчивая и горячая девушка, ты ей слово, а она тебе двадцать. В ней было высокомерие, но не слишком большое. При желании она могла быть дружелюбной со всяким. Хайри любила её за прямолинейность, бесхитростность и чувство справедливости. Их часто сравнивали в гареме. Говорили, что Топкапы живут две султанши справедливости и правды, Хайринисса - добрая правда, а Пейкан - та, что глаза колет и сердце жжёт. Вот как судили о двух сёстрах. Может быть, Пейкан и не стала бы судить её.
  - Как там, в саду? - наконец спросила султанша, чувствуя, что разговор с Рухшах начинает заходить в тупик. - Я уже несколько дней кряду из дворца не выходила, дай, думаю, у тебя спрошу...

Сестрины слова подействовали на Хайриниссу удручающе. Да, она дочь султана, плоть от плоти и кровь от крови, цветок, взращённый в свду великого пвдишаха... Это значило только одно: многое из того, что посылает человеку жизнь, под запретом. Даже маленькие человеческие радости, каждодневные и незатейливые, и те считаются предосудительными. Речь идёт не о роскоши, обилии нарядов, украшений, изысканных яств и чарующих благовоний, а о простом общении. Да, Аллах не обделил Хайри братьями и сстрами, но ведь кроме них во дворце ещ столько девушек... почему нельзя выбрать себе подругу?. Одним словом, логика Рухшах была ей совсем не близка. Пускаться в долгие споры Хайринисса не хотела, но ответить хоть что-то было нужно.
  - Рухшах, ты очень ошибаешься. Перед лицом Всевышнего все равны, откуда такая чрезмерная гордость... Ты себя сковываешь в общении, целыми днями сидишь одна, вот поэтому так и говоришь... Твоя мама, Муаззез-султан, вряд ли одобрила бы твою замкнутость...
К Муаззез-султан, впрочем, как и к остальным хасеки, Хайринисса относилась с уважением и ни к кому не питала неприязни. Мама не раз просила избегать общения с ними, и юная султанша покорялась, но что-то ей подсказывало, что это неправильно, не по-людски.
  - Мы дочери султанш, сестра. Все они считают себя самыми лучшими, и, возможно, поэтому сторонятся друг друга. Но мы с тобой сстры... Зачем же ты отстраняешься от нас и что-то держишь на уме? Если тебе одиноко, приходи к нам или заведи себе подругу, такую, которой можно поверить самое сокровенное... Ты же вместо этого добровольно студишь сво сердце. Мы - семья, Рухшах, будь с нами...
И тут Хайринисса осеклась, поймав на себе тяжёлый взгляд сестры.

Отредактировано Хайринисса-султан (2016-01-19 13:14:23)