Не имея особо важных дел, валиде-султан решила спуститься в гарем. Расспросить евнухов о том, как идут дела, разыскать старшую калфу и хазнедар, чтобы осведомиться о финансах, было отнюдь не лишним. Когда всё это было сделано, и слуги отчитались о проделанной работе, султанша уже собиралась идти, как вдруг её внимание привлекло оживление, царившее на верхнем ярусе. У одной из комнат, где живут фаворитки, собралось пять или шесть девушек. Они обступили красавицу с длинными чёрными волосами, тоненькую, как тростинка, с большими изумрудно-зелёными глазами. Евнухи, что чином пониже, вносили в раскрытые двери ларцы и сундуки, а наложницы перемигивались и шептались. Черноволосая красавица смущалась и, казалось, не верила своему счастью, однако подруги ободряли ее, как только могли. Турхан взяло любопытство, и, подозвав к себе агу, она чпросила:
  - Что творится наверху?
Евнух поклонился и почтительно ответил:
  - Повелитель оказал великую честь этой девушке, госпожа. Её переселяют в покои фавориток.
Валиде изумлённо повела бровью, а в глазах мелькнуло колючее недоверие. Не сказав ни слова, она поднялась наверх, к фавориткам. Девушки чинно расступались, давая дорогу своей госпоже, а та в свою очередь, отыскав нужную комнату, зашла туда и огляделась. Наложница уже сидела на тахте, но едва в дверном проёме показалась статная фигура султанской матери, поднялась и плклонилась, стыдливо опустив глазв.
  - Имя? - коротко и сухо спросила Турхан, подступая к девушке вплотную. Величественный шёрох наряда госпожи, казалось, заставил бедняжку сжаться еще сильнее, не говоря уже о том, что проницательный взгляд её был способен выдержать не каждый. После неловкой паузы Турхан повторила свой вопрос.
  - Джансеза, валиде. - робко прошептала девушка. Её голос звучал подобно шелестящей сухой траве.
  - Откуда ты? - продолжила султанша, не отводя глаз от наложницы. Красивая, надо правду сказать... Разве что очень худая, но волосы, изящные руки, черты лица и голос были, поистине, прекрасны.
  - Из Македонии, госпожа. - ответила девушка. Турхан недовольно нахмурилась. Она совсем не это имела в виду: хатун говорила на чистейшем турецком, а это значит, что в Османской Империи она уже не первый год.
  - Я не об этом спрашиваю тебя. - как можно более мягко и миролюбиво начала валиде. - Ты прекрасно владеешь нашим языком, значит, ты здесь давно. Где ты жила до того, как пришла в гарем?
Девушка смутилась ещё сильнее, но ответила:
  - Раньше я слыжила в старом дыорце, госпожа. Меня вернула в Топкапы Эмине Фервхшад-султан. Я здесь всего неделю.
Этого оказалось достаточно, чтобы Турхан пришла в ярость. Значит, Эмине за её спиной плетёт интриги и отправляет султану наложниц? Кто знает, что поручено этому миловидному змеёнышу в женском обличии?
Вовремя опамятовавшись, валиде-султан скрыла свой гнев, взяла наложницу за руку и скзаала:
  - Ты очень красива, Джансеза. У тебя большое будущее... если ты, конечно, будешь разумной.  В гареме все решаю я, поэтому послушайся доброго совета: не играй с огнём и выбери правильную сторону. А сейчас следуй за мной.
Обе женщины вышли из комнаты, и опять перед валиде все расступились. Джансеза шла сзади, и наложницы провожали её сочувствующими взглядами. А между тем Турхан-султан вела девушку не абы-куда, а в покои Эмине Ферахшад-султан, чтобы уличить её в подлых намерениях против султана. Благо, девушка оказалась мягкосердечной , да к томуже, не из храбрых, поэтому выложила перед валиде всю правду.

Степенная и величественная, Турхан переступила порог покоев своей соперницы. Позади тихо, как кошка, ступала Джансеза. Валиде так оглядывалась вокруг, словно хотела уничтожить своим взором всё, до мелочей.
Эмине сидела у очага, невозмутимая, уверенная в собственных силах. Валиде усмехнулась. Между ней и Эмине была разница всего в один год, и Турхан была моложе. Самая юная среди султанш, она стала самой влиятельной. И никакая Ферахшад этого не изменит. Тем более руками этой девчонки.
  - Доброго вечера, Эмине. - взгляд Турхан медленно перемещался сначала по лицу яферахшад, потом по её роскошному наряду, затем упал на пылающий огонь в камине. На серо-чёрных углях тлел огонь в камине. Письмо! Интересно, от кого и кому? В стенах Топкапы может происходить всё, что угодно, поэтому этот листок уносил с собой в огонь какую-то тайну, какую угодно, с кем угодно связанную, но страшную.
Турхан не выразила удивления на своём лице, потому что пришла не по этому вопросу.
  - Подойди, хатун. - Джансеза повиновалась. - Тебе знакома эта наложница?
По лицу Ферахшад было видно, что ей эта девушка не просто знакома, а очень хорошо известна. Турхан уловила это по дёрнувшимся уголкам губ, по дрогнувшим векам, по нервно сжавшимся пальчикам. Джансеза рядом трепетала, как осиновый лист. Валиде торжествовала. Двух змей раздавит сразу!
  - А теперь рассказывай, Ферахшад, как давно эта гадюка обретается возле моего сына? - голос Турхан звучал угрожающе. - Не переживай за моего сына. Он повелитель всего мира. А ты и так в гареме корни пустила. Пусть от них питаются молодые деревца - твои дети.
Сделав знак Джансезе удалиться, Турхан присела рядом с Ферахшад.

В сильнейшем раздражении валиде-султан сжала пальцы в замок почти до хруста в костях. Ей было крайне досадно видеть, что в гареме не вся власть в её руках, раз кто-то смеет отправлять Мехмеду надожниц без её согласия. Так бы и убила на месте эту Ферахшад, если бы это было возможно. И эта дрянь ещё имеет право упрекать мать султана в трусости?
  - Что за дерзость, Эмине? - медленно начаа Турхан, оправляясь от гнева. - Да будь в твоей пустой голове хоть капля ума, а в твоём лживом сердце хоть капля совести, ты возносила бы благодарственную молитву Создателю за каждый вздох. Отныне твоя жизнь в моих руках, Эмине. Хоть одно неверное движение - и ты будешь молить меня о смерте, так и знай.
И Турхан, гордо повернувшись, направилась к двери. Но на пороге вдруг остановилась, словно вспомнила ещё нечто важное и сказала:
  - За дверью ждут аги. Они отведут в темницу это ничтожество, - тонкий пальчик, украшенный массивным перстнем с золотой чеканкой, указал в сторону яджансезы-хатун. Поз взглядом ввлиде-султан девушка сжалась в комок, но султанша даже не обратила на это внимания, - а тебе, Ферахшад, я даю три недели, пока не будут закончены приготовления. Ты поедешь в Эски Сарай. Я распоряжусь приготовить тебе покои ничуть не хуже, чем эти. Я бы могла отдать приказ казнить тебя, но знаю, что мой лев этого не одобрит. На первый раз буду к тебе милосердна. Не волнуйся, у тебя ещё есть время попощаться с детьми и с этим дворцом. Возможно, однажды я приеду навестить тебя.
На сей раз Турхан действительно закончила. Скрипнула дверь, по знаку госпожи в комнату вошли двое слуг и, взяв под руки Джансезу, увели её, находящуюся в полубеспамятстве. Турхан покинула комнату ненавистной Эмине Ферахшад с холодным достоинством, даже не обернувшись напоследок.