Нынче Турхан пребывала в хорошем расположении духа. Причины для радости у неё имелись, и достаточно весомые. Рефия-хатун, казначей гарема, сообщила, что повелитель несколько раз звал к себе Бианку-хатун. Валиде слушала отчёт и представляла, как, должно быть, злится сейчас Махпаре Гюльнюш, эта выскочка и верхоглядка, с самых первых дней позволявшая себе слишком многое. И как же славно, шайтан побери, что появилась хатун, способная утереть этой пигалице нос.
- Значит, Мехмед охладел к Махпаре... - в задумчивости говорила Турхан, выслушивая Рефию. - Прекрасно. Кара Исмаил-бей будет с лихвой вознаграждён за труды. Ему удалось найти на Ретимноне девушку, достойную моего сына. Приведи-ка её ко мне, Рефия. Желаю поговорить с ней.
И Турхан кивком показала, что хазнедар может удаляться. В свою очередь, Рефия-хатун поклонилась и ушла исполнять приказание госпожи. Валиде осталась наедине со своми мыслями. Радость от того, что у Мехмеда родилось двое прекрасных деток - шехзаде Селим и Хатидже-султан - всё ещё переполняла сердце Турхан, но поведение невестки её выводило из себя. В своё время вот так же Кёсем-султан ненавидела свою сноху, что и стало причиной её печальной кончины. Турхан хорошо помнила об этом и положила избегать оплошностей, допущенных Махпейкер, когда та ещё здравствовала. Думала валиде и о том, что неплохо бы навестить усыпальницу, в которой покоится её супруг, султан Ибрагим. Несмотря на то, что он сильно ранил сердце своей хасеки, Турхан хранила в глубине сердца любовь к безумному падишаху, ревновала, но умело прятала ревность под весёлой улыбкой. Почти одиннадцать лет прошло, а он и по сию пору стоит перед глазами султанши, как живой. Его горящий взгляд чего стоил... сколько раз Турхан приходила в ужас от его взора, то запальчивого и гневного, то испуганного и исступлённого. Словом, Ибрагим жив. Пусть не взаправду, но его не забудут ни во дворце, ни в народе.
Дверь тихо отворилась. В просторные и роскошно обставленные покои вошла новая любимица Мехмед-хана. Турхан встретила её ласковым взглядом. Тем же взглядом она ещё раз оценивающе окинула девушку с ног до головы. Что и говорить, красавица-венецианка всем взяла - и статью, и личиком, да и умом, видать, Всевышний оделил, не поскупился. Раз уж ей удалось несколько ночей кряду провести на ложе повелителя, значит, из неё может выйти хасеки-султан... разумеется, если эта хатун будет разумна и не пойдёт против валиде.
- Добро пожаловать. - властно произнесла Турхан-султан, внимательно изучая собеседницу. - Слышала, повелитель дал тебе новое имя. Открой же его мне.

Турхан не требовалось разъяснение значения имени. Она слишком давно живёт в империи, чтобы не знать самых элементарных вещей. Впрочем, скорее всего, хатун просто захотела покрасоваться обновкой, которую ей теперь носить, не снашивая, до конца дней своих. Что ж, пусть вдоволь насладится его звучанием, ведь скоро оно прирастёт к её сердцу, душе, разуму и даже к коже. Валиде долгим взглядом посмотрела на осчастливленную девушку, после чего сказала:
- Нурбахар, стало быть... - султанша ухмыльнулась и поправила по-прежнему золотые и пышные локоны. - Твоя красота, и впрямь, подобна весеннему цветению, а очи сияют, как солнце. Дай Аллах, с новым именем к тебе придёт и новое счастье.
За этими словами последовала улыбка, настолько нежная, насколько новая фаворитка этого была достойна. Турхан хотела приблизить к себе хатун, тем более, что это не на шутку будет раздражать Гюльнюш. Если же эта Нурбахар окажется такой же змеёй, придётся и ей преподать урок, да такой, что она заречётся впредь высоко задирать голову. Но сейчас всё гладко. Пусть так будет и впредь.
Сейчас ещё рано судить о будущем.
- Тебя ведь привезли с острова Ретимнон, ведь так? Расскажи-ка мне, из какой ты семьи. - произнесла Турхан после недолгого молчания. Нет ничего лучше, как умело вплести дельные советы в непринуждённый разговор. Такое поведение не было присуще предыдущим обладательницам титула валиде-султан. Особенно властной была приснопамятная Кёсем. В каждом её жесте, взгляде, слове и даже вздохе чувствовалось величие. Даже когда она находилась в кругу семьи, прежде всего оставалась госпожой, а потом уже матерью и бабушкой. Турхан не было это свойственно. Госпожой надо быть при подданных. А к чему хвастать напускной важностью в присутствии родных людей или же тех, кого хочется приблизить? Вот и сейчас матери султана не хотелось спугнуть едва оперившуюся пичужку, залетевшую в огромный дворец из далёких земель. К тому же, в процессе задушевной беседе лучше раскрывается человеческая натура. К тому же, любопытно послушать о дальних краях, где другая вера и обычаи. Когда-то давно и Турхан вывезли из черкасских земель, но они уже стёрлись из памяти султанши. Поэтому к предстоящему рассказу Нурбахар она относилась как к интересной сказке, но не более. Это всё равно, что перечитывать незабвенную "Тысячу и одну ночь".
- Ну, я слушаю тебя. - лениво произнесла валиде. Никакого нетерпения или любопытства в голосе, лишь матовое спокойствие.

Отредактировано Турхан Султан (2017-08-17 00:19:58)

"Не очень-то ты словоохотлива, как я погляжу..." - подумала Турхан, впрочем, не без удовольствия. Болтливых она не жаловала, так как в гареме Топкапы нужно временами отказываться не только от дара речи, но так же от слуха и зрения. Гораздо безопаснее и разумнее сделать это самому, нежели дождаться момента, когда всего этого лишат насильно. Вот так же в своё время Ирум-хатун пренебрегла этой истиной, и что же с ней стало? Где её былая красота? Она могла иметь всё - дом, семью, красивого, верного и любящего мужа, но вместо этого, она выбрала преданность великой валиде, и вот, к чему это привело.
- И ты ни капельки не тоскуешь по родным местам? Не сокрушаешься о прошлом? - спросила Турхан, как бы желая увериться в сказанном. Нурбахар кивнула. Валиде двольно улыбнулась. - А ты не только красива, но и умна. Да ещё и не из болтливых. А я, было, позвала тебя, чтобы дать несколько наставлений, без коих под этими сводами долго не прожить.
Медленно и грациозно, подобно отдыхавшей львице, валиде поднялась со своего места. Она подошла к Нурбахар и ещё раз поглядела ей в глаза. Ответом был всепонимающий взгляд, серьёзный и строгий.
- Одно ты уже усвоила, не успело оно прозвучать, но я, всё-таки, скажу его. Не сокрушайся о родных краях. Наша империя может стать для тебя раем, если, конечно, будешь благорозумной. Второе: ум - наш лучший указчик, вера - лучший наставник, а молчание - лучший талисман. И третье: не стоит ссориться с сильнейшими, если хочешь быть с ними на равных. Так-то.
Повисла пауза. Приятный майский ветерок непрошеным, но желанным гостем залетел в комнату, о чём-то пошептался с цветами в вазе, взвил лёгкие занавеси на окнах. Турхан прикрыла глаза и втянула свежий воздух, наполненный ароматами тысячи садовых цветов и растений.
"Не выйти ли в Хасбахче? Там и думается, и дышится легче..." - на секунду промелькнуло в мыслях валиде-султан. Положив непременно выйти в сад после разговора с Нурбахар, Турхан сказала:
- Поскольку ты теперь фаворитка моего сына, тебе удвоят содержание. Не жалей средств и собственных сил, чтобы удержать повелителя. Думаю, на это у тебя достанет рассудка. Теперь можешь идти.
Девушка слушала очень внимательно, и когда Турхан завершила свою речь, она чинно поклонилась и вышла из покоев. Валиде осталась довольна беседой - за такую умную и сообразительную хатун Исмаилу можно дать двойную награду сверх той, что он уже получил, когда только привёз девушку с острова. Всё складывалось как нельзя лучше.