Ускюдар... Чудное место. Но самое чудесное в нём не улицы, не ухоженные дома, не особый воздух, а самая его окраина. Здесь кончается городская жизнь и начинается царство лесов. Даже леса Эдирне не так притягательны, как здешние... Так, по крайней мере, думалось Орхану, когда он ехал по узкой тропе к дворцу Кандилли. Это прекрасное строение, с несколькими двориками, собственным садом и конюшнями, было лакомым куском для членов династии. Повелитель обещал подарить его той из сестёр, которая выйдет замуж следующей после Гевхерхан. То, что дворец находится не в пределах Стамбула, никого не смущало. Во-первых, Ускюдар давно уже слился со столицей, и его пригород можно смело, в глаза и за глаза называть стамбульким. Но как красив ни был дворец, как трогательны ни были виды из его окон, Орхана занимало совсем не это. Шехзаде спешил встретиться со своей избранницей на всю жизнь, со своей Шехназ. До этого было много встреч, но они являли собою лишь обманчивый призрак счастья, но сегодня, именно в этот день, накануне великого похода, все мечтания станут действительностью.
Он не боялся, что план провалится: об отъезде Орхана и Шехназ знает сам повелитель; более того, он дал своё позволение на поездку в Кандилли (ещё бы: Шехназ так просила падишаха отпустить её, так как Орхан-де, обещал показать ей леса Ускюдара и дворец, выстроенный почти в самой их гуще). Никто и подумать не мог, что за невинным времяпровождением будет крыться нечто более важное: никях.
Сегодня, как и десятки раз до этого, спутником и помощником Орхана был янычар Исмет-ага. Сегодня он был одет, как обычный горожанин, так что практически ничто не могло указывать на его принадлежность к "львам ислама". Простой чёрный тюрбан, охотничий наряд, словом, придраться не к чему. Какое-то время друзья ехали молча, пока не въехали в город. Ускюдар показался путникам особенно красивым в предрассветный час. Настало время осуществить задуманное. Ничто не должно сорваться. Ещё за несколько дней до отъезда в Ускюдар, приятели совершили вылазку в город, но не для развлечений, как раньше, а для важного дела. Им хотелось разыскать кого-нибудь из торговцев, кто хорошо знает Ускюдар и укажет дом имама, который там живёт. Орхан и Исмет понимали, что если никях будет совершён в Стамбуле, про это скоро узнает весь город, поэтому приходилось пытать счастье на стороне. Искания и чаяния приятелей оказались не напрасными. Один портной рассказал им об ускюдарском имаме Месихе-эфенди. Швец клялся и божился, что это человек добрый, уступчивый и горожане чтят его. Поговаривали, что этот имам в своё время свёл много влюблённых сердец, у которых, казалось, не было ни единого шанса воссоединиться. Так что опасаться о том, что он разгласит тайну, не стоило.
И вот сейчас друзья ехали по спящему переулку и внимательно разглядывали каждый дом. Жилище имама, как часто бывает, находилось возле мечети. Путники без труда разыскали её, так что дело за малым - найти нужный дом. По счастью, по одинокой улице шёл мальчик-служка с вёдрами в руках. Янычар привстал с седла и свистнул ему вдогонку. Паренёк обернулся, да так резко, что чуть не расплескал всю воду.
- Скажи-ка нам, где дом Месиха-эфенди? - произнёс ага. Мальчик безмолвно указал пальцем на крайний дом из хорошего дерева и камня. Исмет хмыкнул в усы и протянул служке червонец. Тот, было, кинулся в ноги благодетелю, но янычар равнодушно отмахнулся.
- Вот мы и у цели, Исмет. - тихо произнёс Орхан.
Ага слез с коня и трижды постучал в дверь. Никто не отозвался. Шехзаде, было, хотел заметить, что шейх хазретлери, наверное, ещё почивает, но тут до слуха друзей донеслось приятное журчание воды и старческие шаги. Совсем близко запахло фиалками и пионами. Не сговариваясь, оба приятеля обошли дом и увидели небольшой, но несказанно уютный садик, наполненный свежестью и десятками разных ароматов. Возле одного из кустов жасмина стоял хозяин дома.
Месих-эфенди оказался пожилым, но не старым человеком с тёмно-каштановой бородой, в которой уже посверкивала проседь. Его глаза, добрые и искренние, с любовью озирали каждую травинку. Этому человеку, казалось, была неведома скорбь, он умел только радоваться и дивиться Божьему миру. Завидев гостей, он оживился и приблизился к ним. Друзья заметили в его руках деревянные чётки, настолько простые и грубые, словно их стругали на скорую руку.
- Месих-эфенди, - поклонился Орхан и припал к руке святого человека, - мы приехали к тебе издалека.
- Вижу, сынок. - откликнулся хозяин дома, и в его голосе звучала отеческая теплота. - У тебя на сердце большая печаль. Или я не прав?
Орхан нахмурился, но не оттого, что Месих-эфенди словно по книжке читал его душу, а потому, что при этих словах всё невысказанное и неоплаканное камнем придавило сердце.
- Правы, шейх хазретлери. Моё имя Орхан, и я прошу помощи и защиты у Вас.
Эфенди только головой покачал.
- Главный помощник и заступник наш - только святой пророк. Я только могу выслушать тебя и облегчить душу.
- Не только. Я слышал, Вы никогда не отказывали возлюбленным, чьи сердца страдают от невозможности быть вместе. Это правда?
- Правда. - серьёзно кивнул Месих-эфенди. - Любовь - самое светлое чувство на земле. И я не могу отказать тому, кто испытывает её. Отказать - значит разбить сердце, а это тяжкий грех. Как зовут твою избранницу, сынок?
- Её имя Шехназ. Шехназ-хатун. Мы вместе сбежали из Измира, чтобы начать новую жизнь и быть неразлучными. Заклинаю, Месих-эфенди, не отвергайте мою просьбу, соедините наши сердца перед лицом Всевышнего!
Орхан никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Этот человек, что стоит перед ним сейчас, кажется дороже и роднее отца. Для него не существует титулов и сословий. Есть только страдающие людские души, которые ждут утешения. Если бы он знал, кто перед ним...
- Не бойся, я никого не отвергаю. Чистая любовь сокрушит все прерграды.
Шехзаде благодарно взглянул в глаза доброго имама и вымолвил:
- Ждите нас сегодня. днём. - в это время Исмет-ага протянул хозяину сада мешочек с дукатами, но тот даже не притронулся к нему. Он лишь кивнул в знак того, что будет ждать.
Обратная дорога показалась необыкновенно короткой. Приятели не ехали, а летели на своих скакунах ко дворцу Кандилли. Сердце шехзаде полнилось предвкушением того, как обрадуется Шехназ. Исмет был молчалив и о чём-то напряжённо думал. Когда же они очутились на территории дворца, Орхан спешился и поспешил внутрь.
- Шехзаде хазретлери, Шехназ-султан уже в саду. Она ждёт Вас. - сообщила одна из служанок. Орхан, долго не раздумывая, скорым шагом направился в сад, где, действительно, увидел любимую в окружении цветов, так же, как год назад, она стояла и вдыхала благоухание роз.
- Сегодня днём мы с тобой отправимся в Ускюдар, ненаглядная. - без всякого приветствия начал Орхан. - Нас там ждут.
Личико султанши изменилось. Она явно не понимала, о чём идёт речь.

Орхан был счастлив. Трудно вообразить, насколько всеобъемлющим было это счастье. Сердце юноши полнилось радостью до краёв и хлестало пахучими розовыми струями блаженства. Всё время, пока проходила церемония никяха, шехзаде был безмолвен и неподвижен. Он вслушивался в слова молитв, но даже священные строки из Корана были заглушаемы ликованием сердца. Ни одна частичка разума шехзаде не хотела думать о том, что сейчас свершилось нечто, за что, возможно, в будущем и Шехназ, и он сам будут сурово наказаны. Это сейчас было настолько неважно, что Орхан просто не допускал такой мысли. Ему было достаточно и того, что возлюбленная теперь связана с ним перед лицом Всевышнего.
Никях совершён. В доме воцарилась тишина. Возможно, именно в этот момент в комнату через окно влетел ангел. А может быть, где-то родился калека. Робкий голос Шехназ нарушил всеобщее молчание, и Орхан невольно очнулся. Ему до сих пор не верилось, что всё случившееся - не сон. Шехзаде даже с силой дёрнул себя за рукав и, убедившись, что не спит, повернул лицо в ту сторону, где сидела возлюбленная.
- Моя луноликая, драгоценная Шехназ, это всё правда. Отныне мы едины. Всевышний благословил наш союз.
Орхан говорил и не узнавал собственного голоса. Что-то неуловимо изменилось в его тембре, появилось что-то ещё более благородное, чем прежде. Шехзаде взял супругу за руку, и они вместе поднялись с места с тем, чтобы поблагодарить хозяина дома и уйти. Орхан не находил слов, чтобы выразить Месиху-эфенди свою признательность, поэтому молодые люди, не сговариваясь, поклонились шейху, приложив руку к сердцу. Месих-эфенди поглядел на них так, как обыкновенно смотрит заботливый отец на своих чад. Юноша вывел свою избранницу во двор, и они оба сели на терпеливо ожидающих коней. Через несколько минут показались Исмет-ага и дворцовый евнух.
- Надеюсь, ты хорошо поблагодарил его? - шёпотом, так, чтобы не слышала Шехназ, спросил Орхан своего верного слугу.
- Не тревожьтесь, шехзаде. - деловито кивнул янычар. - Месиху-эфенди теперь можно будет жить безбедно до самой смерти, иншалла.
Путь ко дворцу Кандилли показался невероятно коротким. Четверо всадников возвращались, окрылённые, счастливые и одухотворённые. По крайней мере, нечто подобное испытывали двое из них. Другие ехали с серьёзными выражениями лиц, особенно хмур и задумчив был Исмет. Он уже не раз разделял с шехзаде похождения и приключения в Стамбуле, но авантюра, на которую он пустился сегодня в Ускюдаре не шла ни в какое сравнение с предыдущими. Быть свидетелем недозволенного никяха - это, знаете ли, может стоить головы. Но Орхану не было дела до того, что думает его приятель и спутник. Ему не хотелось нарушать счастье, ниспосланное ему капризной удачей. Впрочем, дело было не только в удаче, а в том, что всё хорошо продумано.
Перед дворцовыми воротами шехзаде сошёл с коня, заботливо помог суженной ступить на землю, отдал поводья слугам, а сам повёл Шехназ во дворец. Впереди у них ещё был целый день, предназначенный исключительно для счастья, наслаждения и радости. Завтра настанет время разлуки, и Орхану хотелось использовать оставшийся день правильно.
- Моя единственная... - вырвалось из груди юноши, когда он вместе со своей султаншей вошёл под сень дворцового сада. - Два года тому назад, когда мы гуляли в Хасбахче, я понял, что моё сердце приковано к тебе. Да будут эти цепи неразрывны...
В саду никого не было, кроме молчаливых бостанджи, которые при первом появлении султанши, скромно отвернулись. Так что молодым людям ничто не мешало слиться в поцелуе. Этот поцелуй был не первый, но именно он отдавал особой сладостью. Может быть, потому, что невозможное стало возможным, а далёкое - близким...
День прошёл незаметно. Музыка звучала во дворце, чудесные яства и напитки были специально приготовлены для молодых, причём в особенном изобилии были сладости. Орхан был на седьмом небе от счастья, в которое всё ещё не мог поверить. Шехназ тоже чувствовала себя счастливой, но смущалась, и её бархатные щёчки украшал лёгкий румянец. Влюблённые не заметили, как небо подёрнулось сумерками, а вскоре и вовсе стало тёмным. Пора было вставать из-за стола. Орхан подал девушке руку и провёл её в спальню. Шехзаде ещё вчера наказал подготовить лучшую комнату во дворце и следить, чтобы в неё никто не входил. Едва молодые люди вступили в покои, как их окутал аромат каирских роз. Великолепное ложе с тяжёлым красным пологом стояло у стены, устланное дорогими перинами работы лучших османских умелиц. Лампы, свечи и курильницы горели в разных углах комнаты, и Орхан чувствовал, как его словно околдовывает дурман. На столике стояли несколько подносов с бесчисленными видами сладостей и фруктов, шербет всех сортов и цветов искрился в маленьких сосудах. Одним словом, обитатели дворца постарались на славу. Шехзаде, нежно держа любимую за руку, усадил её на постель.
- Моя весна, мой рай земной, мой сад благоуханный, своею чудною красой ты залечила раны моей истерзанной души. Ты жажду утолила, и вот ко мне в ночной тиши вернулась жизни сила. Я с крепким посохом иду к твоим вратам, как дервиш, и повторяю, как бреду, что сердце не удержишь. Хвала тому, кто вечно пьян, вкусив нектар волшебный. А я, безумен и буян телесно и душевно.
Моя весна, мой рай земной, пристанище святое. Твой нежный взгляд всегда со мной, любовь моя - с тобою...
Едва было произнесено последнее слово, шехзаде заключил избранницу в объятия. Неизъяснимый запах её волос ударил в голову, и то, что минуту назад воспевалось в стихах, стало реальностью.