Нурбахар давно уже собиралась навестить Эсму в её дворце. Султанши часто виделись в Топкапы, так как Эсма бывала там едва ли не каждый день, чему вторая фаворитка повелителя искренне радовалась. После рождения шехзаде Мехмеда свободного времени стало меньше, но Нурбахар выкроила-таки время для того, чтобы побывать у любезной подруги в гостях, тем более, что Эсма часто звала к себе - грех не воспользоваться удобным случаем.
Султанша ехала в карете и размышляла о том, что в её распоряжении будет несколько приятных часов. Разумеется, такое времяпровождение не идёт ни в какое сравнение с тем, что раньше бывало (а теперь скоро возобновится) по вечерам. Повелитель часто призывал к себе именно Нурбахар, забыв о своей первой хасеки. Разумеется, молодая султанша, которая питала к сопернице жгучую ненависть ещё со времён жизни на Ретимноне, а потому её очень забавляло то, что заносчивая Махпаре опустила крылышки. А может быть, их ей просто подрезали?
Карета остановилась около дворца, и услужливые рабыни Эсмы-султан встретили хасеки как нельзя лучше. Нурбахар просто диву давалась такому приёму. Пожалуй она, например, к Гевхерхан, её бы встретили не так учтиво (госпожа слишком заносчива и не особенно любит общаться с фаворитками брата, не считая их ровней - что ж, она скоро поймёт, насколько сильно ошибается). Вот Эсма - другое дело. С нею дружить одно удовольствие.
  - Госпожа... - к карете спешила статная женщина с пышными волосами и хитрым взглядом. На ней был очень хорошо сшитый наряд, тяжёлый пояс и шапочка калфы. - Эсма-султан ждёт Вас на террасе. Она очень скучала по Вам.
Нурбахар мысленно отметила, что женщина говорит очень учтиво, но без приторности, и это чрезвычайно подкупало гостью. Она, не медля ни секунды, последовала за своей любезной провожатой и вскоре очутилась во дворце, на самом верхнем ярусе его, на просторной террасе. Султанша сидела за круглым столиком на высоких подушках, облачённая в небесно-голубой наряд, в котором невероятно походила на сказочную пери. Нурбахар, памятуя о приличиях, поклонилась, чинно сложив руку и скромно опустив глаза. Госпожа повернулась, поднялась и заключила подругу в объятия. Нурбахар поняла, что к ненужным формальностям можно было и не прибегать.
- Эсма! Как же я рада, что, наконец, вырвалась к тебе! - объятия и восклицания были совершенно искренними. Ни одна не желала выпустить другую. - Я бы и Мехмеда взяла, но он ещё совсем мал для этого. Как ты?
Речи звучали просто и открыто, свежий воздух подхватывал каждое слово, расцвечивал его особыми красками, снабжал особым привкусом и уносил далеко-далеко за пределы дворца. Радости султанш конца-края не было. Нурбахар было неимоверно приятно, что в этих враждебных стенах Топкапы есть один человек, которого можно смело назвать другом.

Шепоток Эсмы развеселил Нурбахар, так что настроение у неё взлетело аж до небес. Что и говорить, приятно, когда в Топкапы удаётся найти подругу, но вдвойне приятнее, если эта подруга весела и не заносчива. Эсма была именно такой - с ней было совершенно не скучно, говорить можно было часами, да ещё и на самые разные темы. Ну, а то, что тихонько поведала она Нурбахар, и вовсе грех не обсудить, пока паша отсутствует в городе.
- А ты молодчина, Эсма, здорово придумала. Но не надо себе отказывать в удовольствии материнства. До рождения моего шехзаде я, кажется, совсем не знала счастья. Кстати, он здоров и крепок, повитухи только диву даются. Ты даже и представить себе не можешь, как повелитель был рад... На следующий день после рождения сына, он прислал мне столько подарков... Приезжай - разберём вместе. Я знаю, ты любишь дорогие ткани и украшения.
И Нурбахар заговорщицки подмигнула подруге. Эсма в ответ одарила хасеки хитрой улыбкой.
Разговор вышел на новый виток: две молодые госпожи заговорили о том, что творится в гареме. Нурбахар не без горечи поведала о том, что никак не может найти хоть кого-нибудь, кто бы её поддерживал. Особенно неприятно едва ли не ежедневно сталкиваться со старшей хасеки - Махпаре Эметуллах Рабиёй Гюльнюш-султан, матерью шехзаде Селима. К тому же, ещё до того, как обе попали в Блистательную Порту, отношения между двумя аристократками нельзя было назвать приятными. Дочери известных родителей, они всё время боролись за первенство в глазах высшего круга. Бьянка и Евгения - две заклятые подруги, две вечные соперницы и ненавистницы.
- Ладно, что мы всё обо мне да обо мне... - Нурбахар решила сойти с неприятной стёжки и встать на более удобную. Ей страх как хотелось узнать, что происходит между Эсмой-султан и её супругом. - Как тебе твой муж, Касым-паша? Слышала, он ревнует тебя даже к собственной тени... Пошли Аллах терпения всем женщинам, у которых мужья такие тираны. Ну, теперь-то тебе будет легче дышать. Пока твой деспот в Текке, можно дать себе волю. Голову даю на отсечение, что он тебя не пускал даже к нам. Вот и лови момент - приезжай, повидаешься с братьями и сёстрами. Все так стосковались по тебе...
И Нурбахар тихо вздохнула. Ей и самой были знакомы муки ревности. Всякий раз, когда повелитель отправлялся в покои к Махпаре, сердце девушки начинал точить червячок обиды. Она представляла, что Мехмед говорит ей ласковые слова, а она зло посмеивается над давней соперницей, мысленно клянёт её и новорождённого сына. Словом, чего только не придумывала Нурбахар в такие минуты. Но постичь источники мужской ревности, тем более здесь, в самом сердце турецких земель, где женщины лишний раз и на улицу выйти боятся, ей никак не удавалось.
"И что это у Эсмы за муж такой, как собака на сене... Околей он там, тиран эдакий!" - подумала хасеки, поднося к губам стакан с шербетом.

Когда на террасу вошла хорошенькая хатун, ведомая Бихруз-калфой, Нурбахар сначала растерялась. Она сидела и не понимала, к чему всё это. Но это непонимание продолжалось до того момента, пока Эсма не объяснила всё. Хасеки не верила своему счастью: её венценосная подруга оказалась настолько щедра, что дарит подруге девушку из собственной свиты, можно сказать, отрывает от сердца... Это был в высшей степени великодушный и благородный жест. Нурбахар даже потеряла дар речи, язык прилип к гортани, а все слова испарились. Но как бы ни была огорошена султанша, она, всё же, успела разглядеть свой подарок. Зергюн... Красивое имя. Означает "живая, весёлая". Этой девушке оно вполне подходило. Румянец, живые и умные глаза, добрая улыбка - всё это располагало к себе. Нурбахар поняла, что из этой хатун, как из воска, можно вылепить всё. При должном подходе, из неё может выйти очень преданная служанка, готовая отдать за хозяйку свою жизнь.
- Это... это такой щедрый подарок, я до сих пор в себя прийти не могу... - едва вымолвила Нурбахар, глядя на подругу взглядом, преисполненным благодарности. Поступок султанши растрогал её гостью до глубины души. - Иншалла, ты никогда не познаешь печаль, Эсма.
И двое подруг крепко обнялись.
- А про этого человека я больше ни слова не скажу. Разрази его гром, околей он, провались, сгори в аду. Правда? - и Нурбахар заливисто рассмеялась. Эсма тоже заулыбалась. Не то, чтобы все эти проклятия были искренними, но раз этот паша хуже ифрита, то чего ему ещё желать, а?
После этого больше ни одна из присутствующих султанш не вспоминала Касыма ни добрым, ни худым словом. Разговор потёк, словно речка, и был большей частью ни о чём. Девушки вспоминали отрывки разных стихов, Эсма просила Нурбахар рассказать, как ей жилось на Ретимноне, описать тамошние нравы. Нурбахар коснулась этой темы с видимой неохотой, но разве ж могла она теперь отказать подруге, которая одарила её так щедро? Конечно же нет. И хасеки описала жизнь на острове во всех красках и подробностях. Припомнился ей и один забавный случай, как ей удалось осмеять свою давнюю противницу Евгению... то есть, Махпаре. Эсма смеялась, вздыхала, переспрашивала, словом, ей было очень и очень интересно.
- Но с той минуты, как я ступила на османскую землю, поняла, что это мой настоящий дом. Однако мне уже пора, госпожа. Я и так засиделась у тебя, оставила Мехмеда почти без присмотра. Жду тебя, дорогая. И попробуй не приехать.
Султанши ещё раз обнялись, и Нурбахар в сопровождении подошедшей Бихруз прошла через сад и села в карету. Зергюн-хатун уже ждала её там. Возвращалась хасеки в султанский дворец в приподнятом настроении, к тому же дельные и умные ответы хатун на все вопросы, которые задавала ей новая хозяйка, только ещё больше порадовали Нурбахар.
"Ай да Эсма, ну и подарок. Из Зергюн выйдет толк, в этом я не сомневаюсь." - довольно подумала султанша, переступая порог гарема.