Каждое утро в Старом Дворце начиналось с резких хлопков в ладоши и окриков Бихруз-хатун. Эта калфа, поселившись во Дворце плача, не дала скучать ни единому его обитателю. Изгнанная из свиты Эсмы-султан за серьёзный проступок, Бихруз не опустила рук и продолжала следить за порядком на новом месте, да так, чтоб комар носа не подточил. Аги и наложницы называли эту женщину шайтаном в юбке. Правильно, пусть боятся, пусть слушаются. Мало ли, кто нагрянет сюда с визитом?
Вот и сегодня во дворец пожаловал гость из Топкапы. А точнее - гостья. Бихруз сообщила об этом одна из девушек, когда калфа распоряжалась по поводу всеобщей трапезы.
- Бихруз-хатун, во дворец пришла какая-то калфа, говорит, из самого дворца Топкапы...
Бихруз обернулась, смерила вестницу подозрительным взглядом, про себя отметила, что хорошо бы ей задать трёпку за крохотное пятнышко на подоле, коротко и резко вздохнула и проговорила.
- И ты ещё здесь, непутёвая? Пригласи её!
Девушку как ветром сдуло.
Бихруз же, отдав последние распоряжения агам, проследовала в общую комнату. Наложницы мигом прекратили шушукаться, воцарилась такая тишина, что пролети сейчас даже самая малая мошка, её тихое жужжание достигло бы ушей каждого, кто находится в этой комнате.
- Слушайте все! К нам пожаловали гости из дворца самого повелителя. Замечу хоть малейшее неуважение - посажу на хлеб и воду и лишу содержания. Вам ясно?
Девушки, думая, что сейчас к ним пожалует кто-нибудь из султанш, встали, построились, чинно сложили ручки и приготовились присесть в почтительном поклоне. Но в ташлык вошла не султанша и даже не фаворитка падишаха или шехзаде. Медленно, внимательно осматриваясь, в комнату вступала хорошо одетая калфа с ехидцей в улыбке и лисьим азартом в глазах. Возможно, Бихруз просто это почудилось, но среди наложниц пронёсся разочарованный вздох.
- Нериман-хатун! - улыбнулась Бихруз гостье. Сейчас в Старом дворце не было никого из представителей султанской семьи, и калфа считала себя первым лицом здесь.  - Сам Всевышний направил твои стопы сюда. Чем обязаны?

Улыбка исчезла с лица Бихруз. Ей было неприятно вспоминать о той провинности перед Эсмой-султан. Калфа всем сердцем хотела вернуться к госпоже, которую знала давно, но понимала, что за такой проступок ей остаётся одно - прозябать в этой дыре до конца дней своих. Впрочем, на Нериман-калфу не стоит сердиться. Все знают её колючий нрав. Да и не со зла она - просто шутит по старой дружбе.
- А тебе-то какая с этого корысть? Много будешь знать - скоро состаришься.
В это мгновение за спиной Бихруз послышался тихий, едва различимый девичий смешок. Калфа резко обернлась и так шикнула на негодницу, что та сразу опустила очи долу и стояла, как вкопанная.
Поймав уважительный взгляд Нериман, женщина только руками развела и произнесла:
- Не обращай внимания. За этими пигалицами глаз да глаз нужен. Меня здесь, честно говоря, не жалуют - шайтаном в юбке называют. Ну, уж пусть лучше так, зато везде порядок. Так что ты хотела? - и она, взяв Нериман под руку, увела её из ташлыка в коридор. Было очевидно, что у Неримана какое-то важное дело, и при девушках его нельзя обсуждать.
"А что, если Эсма-султан простила меня и позволит вернуться? Может, Нериман и приехала сюда,
чтобы вытащить меня отсюда? Хотя... постойте, она ведь Махиэнвер-султан, кажется, прислуживает,
Эсма-султан прислала бы кого-нибудь другого. Неужели, у хасеки до меня есть какая-то нужда? Да быть того не может. Что ж, пусть рассказывает, любопытно, что за дело у Махиэнвер-султан."
В коридоре показалась мужская фигура. Бихруз краем глаза заметила приближение евнуха. В руках у аги что-то белело. Письмо. О, Всевышний, неужели, Исмет передал сюда послание?
- Бихруз-калфа! - одними губами прошелестел евнух. Женщина так на него глянула, повернувшись, что ага тут же испарился. Потом передаст, что хотел.
- Ну, так я слушаю тебя, хатун. Ты же не просто так сюда приехала. Махиэнвер-султан нездоровится, может? Не допусти Аллах! Я пришлю нашу лекарку, она очень опытная.
Нериман стояла в замешательстве. Бихруз поняла, что с госпожой всё в порядке.
- Тогда не тяни, рассказывай. - произнесла калфа, подпустив в голос нотки раздражения.

"Так вот отчего всё это... Значит, хазнедар в гареме шехзаде. О, Всевышний, благодарю тебя, благода... Но, может, это ловушка Махиэнвер-султан? Она хитрая и очень умная, кто знает, что у неё за цель? Может, это вовсе и не она, а Эсма-султан всё же подослала Нериман испытать меня? Отвечу-ка я "нет" для первого раза. Посмотрим, что будет. Только надо это сделать так, чтобы было и не обидно, и доходчиво." - лихорадочно размышляла Бихруз. Правду сказать, у неё аж в глазах помутилось от слов гости. Подумать только - сама хасеки-султан, мать наследника, доверяет опальной помощнице Эсмы-султан гарем своего сына. В такое поверить трудно, но промысел Всевышнего - великая тайна, и пути Его неисповедимы. А что, если всё правда? Но для приличия помяться и посомневаться, всё-таки, стоит. Что Бихруз и сделала. Она подошла к Нериман поближе и взялась за краешек её длинного летучего рукава. Материя тяжёлая, с вышивкой, на ощупь очень приятная и удобная. Калфа оценивающе повертела конец рукава, поразглядывала, цокнула языком и молвила:
- Хорошая ткань. Крепкая, носить - не сносить. Только ведь это не шёлк, да и вышивка не из золота. Может, Махиэнвер-султан тебя не очень-то жалует дарами. А ведь ты ей столько лет служишь верой и правдой, да ещё и меня к ней зовёшь. Нет уж, я ещё чуток погожу - может, Эсма-султан перестанет гневаться и вернёт меня в свиту. А ты ступай с миром, хатун, некогда мне.
Говоря всё это, Бихруз внимательно следила за реакцией Нериман. Та, казалось, не ожидала такой отповеди, и калфа была довольна собой. Предварительный отказ получился и не грубым, и внятным - красиво говорить Бихруз умела. Главное, чтобы гостья не обиделась, хотя, похоже, Нериман и не думала обижаться.
- Ты уж не взыщи, Нериман, но ветра в поле ждать я не привыкла. - и хатун повернулась, было, к гостье спиной, чтобы уйти, но та зяла калфу за руку. Видимо, ещё слишком рано, чтобы оканчивать разговор. Бихруз скрестила руки на груди. Интересно, что Нериман собирается сказать ещё, чтобы убедить собеседницу присягнуть на верность Махиэнвер-султан.

Отредактировано Бихруз-калфа (2017-12-04 14:36:40)

Когда Нериман заикнулась о письме, у Бихруз пол стал постепенно уходить из под ног.
"Провидица она, что ли? Или может быть, сам шайтан ей нашёптывает это?" - недоумевала женщина. Она больше не хотела видеть Нериман-калфу, не желала глядеть ей в глаза. Она-то прекрасно знала, что письмо, действительно, от мужчины, более того - от молодого янычара Исмета, который, верно, стосковался по своей возлюбленной и не против хорошо провести время в её объятьях. Бихруз и сама извелась в ожидание весточки от Исмета. Она дорого бы дала, чтобы выскользнуть из дворца, чтобы увидеться с любимым.
- Передай Махиэнвер-султан, что я... что я согласна. - сухо произнесла Бихруз, слова срывались с её губ коротко и деловито. Женщина поняла, что так будет правильнее всего. И честь будет сохранена, и Старый Дворец останется в прошлом. Жалко было сознавать, что в прошлом осталась и верность Эсме-султан. Это печалило, но не настолько сильно, чтобы отказываться от своего решения.
- Если госпожа настолько милостива, что захочет видеть меня управительницей гарема её шехзаде, то я жизнь за неё отдам. - это прозвучало куда более решительно, и Нериман, очевидно, поверила. Путь назад был отрезан. К тому же было одно важное обстоятельство, которое подтолкнуло Бихруз забыть о сожалении: Исмет-ага был и остаётся верным другом шехзаде Орхана. Это значит, что теперь у них, как только она перейдёт в услужение Махиэнвер, будет возможность чаще видеться. Плохо одно: а что, если Исмет не отправится вместе со своим царственным приятелем в санджак, а останется в Стамбуле? это уж будет хуже всего. Но отступать уже слишком поздно, согласие дано. Осталось только, чтобы Махиэнвер-султан одобрила кандидатуру Бихруз.
"Во всяком случае, теперь не стоит опасаться, что Нериман растрезвонит об этом злосчастном письме всему свету. Да и у должности хазнедар есть свои преимущества. Хотя бы то, что не придётся чахнуть здесь. О богатстве, влиянии и прочих благах жизни я уж молчу. Что ж, долгих лет Махиэнвер-султан и шехзаде Орхану".
- А ты змея, Нериман. Знаешь, чем взять. Что же ты стоишь? Ступай к Махиэнвер-султан, скажи,
что я у тебя на примете... Ты мне сегодня так досадила, что видеть тебя не могу.