Утренний кофе и солнечные зайчики на стенах - вот что подняло настроение Шивекар-султан в этот день. Эмир умчался с повелителем и остальными братьями за город. Юношам, видимо, предстояло что-то вроде охоты. Накануне похода султан счёл разумным не отлучаться на большую звериную травлю в любимый Эдирне, а просто развеяться за чертой Стамбула, взяв всех шехзаде с собой. Янтарная хасеки подумывала выйти в сад, чтобы не сидеть в чистой, но душной комнате. Даже открытые окна не спасали от зноя, который с самого утра навязчиво напоминал о себе. Только султанша поднялась, чтобы выйти, как в комнату вошла неизменная Рукийе, ведя за собой белокурую красавицу. Прежде такую девушку хасеки не видела. Очевидно, хатун появилась в гареме совсем недавно.
- Кто это с тобой? - заинтересованно спросила Шивекар, выгнув бровь.
Рукийе деловито приблизилась к госпоже и ответила:
- Эту девушку прислала Вам в дар Гевхерхан-султан. - видя, что хасеки всё ещё в недоумении, калфа поспешила добавить: - В знак примирения.
Шивекар поджала губы. В знак примирения, стало быть... Какое примирение, когда ссоры как таковой и не было? Возможно, юная султанша слишком сильно вспылила в тот день и наговорила лишнего, но Шивекар даже не думала на неё обижаться, ибо знала, что Гевхерхан ещё очень молода и не ведает, что творит. Поэтому, подумав несколько мгновений, женщина решила воспринимать такой широкий жест не как знак примирения, а как предложение забыть об этой досадной размолвке.
Девушка, пока длился этот незатейливый разговор, стояла, сложив руки и опустив очи долу. Видно, что её очень хорошо обучили. К тому же смотреть на хатун было очень приятно. Нежные льняные кудри, точёные брови, полные розовые губки, лёгкий румянец и умение себя держать ставили её на ступеньку выше всех девушек в гареме. Шивекар подошла к красавице, и в этот момент Рукийе сделала едва заметный знак своей подопечной. Девушка тут же опустилась на колени и поцеловала край платья хасеки-султан. Шивекар улыбнулась. Наложница нравилась ей всё больше и больше. Она церемонно протянула руку и приподняла головку девушки за подбородок.
- Встань. - едва скрывая улыбку (в такой момент совершенно не хотелось выглядеть чопорной), произнесла Шивекар. Девушка поднялась. - Как твоё имя? Надеюсь, оно такое же красивое, как ты сама.

Не-фи-се... Шивекар мысленно повторила это имя, признавая, что оно девушке очень идёт. Такое же нежное, как её кожа, наивное, как её личико. Султанша удовлетворённо кивнула, показывая, что Рукийе-хатун может идти, женщине хотелось перемолвиться с подаренной наложницей парочкой слов один на один. Калфа не испытывала терпение госпожи и быстро вышла из комнаты.
Хасеки села на прежнее место, а Нефисе-хатун осталась стоять. Шивекар настолько понравилась девушка, что она решила поговорить с ней без особых церемоний и жестом пригласила сесть напротив, благо, для этого около низенького столика всегда лежала удобная подушка. Наложница, несколько смешавшись, стояла, как вкопанная, и хасеки, чтобы ободрить её, пришлось ещё раз указать рукой на полагающееся место. На сей раз Нефисе оказалась догадливее и плавно опустилась на подушку.
- Значит, Нефисе-хатун... - начала госпожа, ещё раз оглядывая красавицу. - Это имя тебе идёт. Рукийе говорила мне, что ты хорошо воспитана. Видно, Гевхерхан-султан заботилась о тебе, не правда ли?
По правде говоря, султанша не нуждалась в ответе, ибо ещё вчера Рукийе обстоятельно рассказала всё, что узнала о девушке, а именно, что она прекрасно обучена, говорит на чистейшем турецком, бегло читает и аккуратно пишет. К тому же, играет на... вот на чём именно, Шивекар благополучно успела запамятовать, но это ничуть не портило общей картины. Главное качество, которое хасеки ценила в девушках, это скромность, а Нефисе её не занимать стать. Судя по тому, как она держится при членах султанской семьи, из неё может получиться не только хорошая помощница, но и...
Прежде чем продолжить расспросы, хасеки-султан прикрыла глаза. Она представила своего сына рядом с этой белокурой наложницей. Материнское сердце чувствовало, что Эмиру эта хатун могла бы запросто прийтись по сердцу.
- Ты такая молчаливая, а между тем мне хочется знать, откуда ты родом, помнишь ли свою семью, как попала к нам... - задумчиво молвила Шивекар, вновь устремляя на стыдливую собеседницу ободряющий взгляд. Она специально держалась с Нефисе более просто и ласково, ибо к таким девушкам, как она, нельзя подходить с гордо поднятой головой.
"В ней определённо что-то есть." - думала султанша, ожидая, пока хатун соберётся с мыслями. Как ни верти, а девушка очень волновалась, находясь на новом месте, в окружении незнакомых людей. Шивекар даже вспомнила себя в первые месяцы жизни здесь, в Топкапы. Она точно так же боялась всех и каждого. Женщина знала по опыту, что такая робость проходит не сразу, и кто знает, что скрывается на дне этих пронзительных светлых глаз...

Видя, как смущается Нефисе, Шивекар мысленно подумала, что оказывает на бедняжку неправильное влияние. Что именно заставляет её так краснеть и стыдиться, султанша не могла постичь, как ни пыталась. Впрочем, разве же это недостаток? Во-первых, она здесь новенькая, во-вторых, видит перед собой мать шехзаде, в третьих, не искушена в дворцовых интригах.  Пусть она и жила во дворце, но в каком? Во дворе Гевхерхан-султан, где интриг быть не может. По крайней мере, так думалось Шивекар. Там есть тоска и неизбывная досада, но козней и хитросплетений в тех стенах отродясь не было. Возможно, дело всего лишь в том, что Гевхерхан ещё слишком молода для интриг. Хотя если вспомнить, чья она дочь... Как бы там ни было, а Шивекар не хотела верить, что Нефисе-хатун сюда прислали с каким-то умыслом.
- Аллах вложил в твои уста мёд, а в сердце кротость. - произнесла хасеки, выслушав немудрёную историю девушки. Янтарные очи были вновь устремлены на красавицу ласково, почти по-матерински. - Кроме того, ты очень хороша собой, да и умом не обделена. Главное, чтобы твой добрый нрав, а так же ум, были на пользу только мне и никому более. Во дворце много ядовитых змей. Берегись их пуще всего, хатун. Пока ты рядом со мной, тебе ничто не угрожает. Придёт день, и я так щедро одарю тебя за верность, что ты и представить не можешь. А сейчас ступай. Рукийе расскажет о твоих обязанностях.
И султанша вновь прикрыла глаза. Ей снова пришла мысль выйти в сад. Хоть это и не спасёт от духоты, а облегчение всё равно будет. К тому же, госпожа ждала возвращения своего сына с прогулки, поэтому голова не отдыхала ни секунды, мысли сменялись каждое мгновение, и султанше уже было не до прелестной славяночки, что тихо встала, поклонилась и покинула комнату.
Назойливая мысль, растолкав все прочие, опять заглянула в разум женщины. Гевхерхан-султан прислала эту девочку сюда в знак примирения. При-ми-ре-ни-я... Бог знает, что она себе навыдумывала. Она, верно, полагает, что одна-единственная встреча с Эркином-агой в Багдадском павильоне уже сама по себе преступна. Ну, конечно же, Гевхерхан считает, что подобные беседы пахнут заговором против падишаха. Разумеется, Шивекар, как и все матери, лелеяла мечту однажды увидеть своего сына повелителем мира, но понимала, что шансы очень малы, и прежде чем добиться трона, нужно будет свергнуть Мехмеда, казнить пятерых шехзаде... Нет, это слишком кровавая цена, и Шивекар на такое ни за что бы не согласилась. Так что зря Гевхер мутит воду.
"А может быть, нанести ей ответный визит? Выбрать время, когда Эркина-эфенди не случится дома, да и поговорить промеж четырёх глаз. Заодно поблагодарю за подарок. Пусть хоть с месяц послужит у меня, а там велю Рукийе свести её с Эмиром. А что, он уже имеет право на свой гарем, к тому же, Рузгяр-хатун ему уже наскучила, как я погляжу... Весь в отца мой Эмир, что тут говорить."
Так размышляла Шивекар-султан, не ведая, какие разговоры ведутся по ту сторону дверей.