- Валиде, клянусь Аллахом, не ведаю, как это зелье попало на стол к повелителю... - говорил евнух, отвечавший за султанскую трапезу. Турхан метала громы и молнии. Редко кому удавалось видеть её в таком состоянии, и ага трепетал перед госпожой, как осиновый лист на ветру. Одетая медового оттенка платье, Турхан всё равно умудрялась производить впечатление проснувшейся гарпии.
- Сейчас же велю тебе голову снести, чурбан эдакий! Как? Как эта отрава проникла в покои султана? А если бы Мехмед отведал это кушанье?!
Большие тёмные глаза белокурой украинки жгли и превращали провинившегося слугу в пепел. Он уже не мог что-либо говорить в своё оправдание, только по-собачьи смотрел на валиде и дышал через нос. Турхан не помнила себя от гнева.
"Вот пусть только попадётся мне Рефия - я и ей покажу!" - сердилась султанша, меряя шагами ту часть покоев, которая была отделена небольшим порогом и где стояла длинная тахта.
- Госпожа... - вновь подал голос ага, видимо, понявший, что лучше сейчас не разыгрывать немого, а вспомнить всё, что случилось, получше. - Когда я нёс блюда в покои, то встретил Инджифер-калфу. Она так странно на меня посмотрела, потом на поднос...
Турхан обернулась на слова аги так резко, что бедолага чуть не подскочил от неожиданности.
"Впечатлительный какой... - не без усмешки отметила валиде. - Грех такого наказывать. А вот с Инджифер надо поговорить построже."
- Немедленно позови сюда Инджифер! - прошипела Турхан, буравя евнуха взглядом. Того как ветром сдуло. Калфа явилась минут через десять, степенная, стройная, всегда с умным выражением лица и готовностью к любым приказаниям. Валиде смерила её оценивающим взглядом, а потом сказала:
- Ты отвечаешь в гареме за воспитание наложниц и их безопасность. Как же могло так случиться, что фаворитка моего сына чуть не отдала Аллаху душу?

Турхан устремила на калфу недоверчивый взгляд. Непричастна она, видите ли... Если бы украинка не разбиралась в людях, то так бы и прозябала в гареме в качестве простой рабыни. Но, хвала Аллаху, у неё есть талант читать людские помыслы, тем более, что у некоторых они написаны прямо-таки на лице. Честно говоря, Инджифер-хатун не из тех, кто выставляет свои эмоции напоказ, а потому заподозрить её тоже не просто. Но благодаря бдительности Месута-аги, Турхан начила понемногу понимать хитрую и алчную натуру калфы. Разумеется, она не сама пошла на такое злодеяние,  её кто-то надоумил. Интересно, кто. Это вполне могла быть одна из матерей шехзаде, братьев Мехмеда, а то и...
"Думай Турхан, думай. Если за этим стоят мои давние соперницы, то жертвой должен стать мой лев. Но он помиловал своих братьев, так что вряд ли Махиэнвер или Эмине, или Хюмашах станут рисковать своими сыновьями. Но не надо забывать, что в ту ночь с ним была Нурбахар-хатун. Что если умертвить хотели её? Тогда за этим может стоять только один человек - Махпаре. А Инджифер как раз много времени проводит в её покоях, чего бы не следовало делать."
- Положим, ты непричастна. - промолвила Турхан, несколько поостыв. - Тогда кто ответчик за это чёрное дело?
Султанша смотрела на воспитательницу девушек и припоминала всё, что знает о ней. Красивая, умная, ловкая и предупредительная, эта хатун легко выбилась в калфы и стала отвечать за оспитание наложниц. По глазам Инджифер можно было легко прочесть, что она мечтает однажды стать хазнедар, ибо это самая высокая должность в гареме. Её цепкий ум радовал Турхан, но после того, как Махпаре-хатун родила двойню, калфа стала всё чаще захаживать в покои к венецианке, ставшей теперь хасеки султан.... К венецианке. Так-так-так, это уже кое-что. Турхан припомнила, что Инджифер тоже из Венеции, а точнее, с острова Ретимнон, как и первая возлюбленная Мехмеда. И Нурбахар-хатун тоже оттуда. Удивительно, как всё это кстати.
- Ясно, что по собственной воле ты такого не сделаешь, стало быть, кто-то отдал тебе приказ. От тебя сейчас я жду одного: имени. - произнесла Турхан, садясь на софу, но, подумав, прибавила:
- И не вздумай изворачиваться: Месут-ага видел тебя на Золотом пути.

Отредактировано Турхан Султан (2018-05-11 11:12:42)

Валиде слушала Инджифер со снисхождением. Если несколькими минутами ранее она хотела растерзать эту женщину собственными руками за халатность и попустительство (а то и явное пособничество преступлению), то теперь планы на Инджифер у султанши были иные. Венецианка по рождению, эта калфа вполне может следить за Махпаре и докладывать Турхан о каждом её шаге. Так что на первый раз можно хатун простить.
- Ясно. - произнесла Турхан, дослушав объяснения Инджифер до конца и выдержав паузу. - Случилась оплошность. После твоих слов я готова допустить, что в этом никто не замешан. Однако у меня к тебе есть важное дело.
Валиде знаком велела калфе приблизиться, а затем продолжила:
- Махпаре тебе доверяет, я это знаю. Грех этим не воспользоваться. Отныне ты станешь моими глазами и ушами в её свите. Всё, что увидишь или услышишь, пересказывай мне. Только в этом случае я забуду всё, что случилось. Подумай над этим.
"Инджифер умна, она не откажет мне, ибо знает, что ей грозит в случае неповиновения. Я лично позабочусь о том, чтобы её казнили. Всё-таки, мне кажется, что это злодейство совершила именно Гюльнюш, вот поэтому-то я и должна знать о каждом её вздохе, о каждом помысле. Инджифер лучше всего справится со своей задачей, никому иному я не доверю это дело. Тем паче, Махпаре сама отличила Инджифер, доверилась ей, это мне кстати."
Подумав так, Турхан махнула рукой, давая понять, что калфа свободна. Оставшись одна, валиде хотела прилечь и отдохнуть, но вспомнила о Нурбахар. Зайти к ней, справить о здоровье и пожелать скорейшего выздоровления - это, пожалуй, недурная затея. Так девочка поймёт, что мать повелителя благосклонна к ней.  Больше ни о чём думать не хотелось, да и покидать комнату - тоже. События минувшего вечера и ночи действовали на женщину угнетающе, голова просто раскалывалась. Махпаре была последним человеком, до которому Турхан было дело в этот момент. Главное, что Мехмед здоров и ни капли не пострадал от яда. Его фаворитка отделалась лёгким пищевым отравлением и скоро должна оправиться от потрясения. Вне сомнения, если это сделала именно Гюльнюш, то между двумя избранницами повелителя начнётся вражда.