Эпоха Безумца и Охотника

    Объявление

    Администрация:

    HOŞ GELDİNİZ

    Добро пожаловать в лучшую из всех держав - Османскую империю, и в столицу столиц - Стамбул. В этих благословенных краях наступили трудные и противоречивые времена, наполненные леденящими душу событиями. Янычарские восстания, разветвлённое преступное общество, произвол пашей и беев, интриги дворца Топкапы и тому подобные вещи - вот что такое Блистательная Порта 1640-1692 годов. Избери свой путь, измени судьбу государства, будь решителен и хитёр, верен султану и правящей династии, и главное - будь всегда на чеку!


    Вернейшие друзья:

    Dragon Age: Rising Интриги османского Востока Великолепный Век: цветы раздора MUHTEŞEM YÜZYIL «Muhteşem Yüzyıl: after Suleyman» «Каково это - играть с тьмой?»

    Ожидаются с нетерпением:

    Нефи Омер-эфенди, Шемспери-султан, Хуричехре-султан, Айше Махзиба-султан, Санавбер-султан, Зекийе-султан, Шехзаде Касым, Шехзаде Баязид, Рухсар-хатун, Зеррин-калфа, Силахдар Мустафа-паша, Ясемин-калфа, Хезарфен Ахмед-челеби, Лагари Хасан-челеби

    В ИГРЕ

    Ближайшие события:
    1642. Родились прекрасные шехзаде - Мехмед, Сулейман и Мурад. Султан Ибрагим сочетался с Хюмой-султан законным браком, что повлекло за собой страшные последствия. В гареме тем временем происходит "падение нравов", а точнее, нрава одной единственной женщины - Ирум-калфы. Принудительное сближение с Эркином-агой, одним из предводителей янычар, положит начало тайным свиданиям, самообману и греху 1648. Смерть Ибрагима Безумного положила начало правлению маленького Мехмеда, который в будущем прославится как Охотник. Валиде Кёсем-султан и Турхан-султан начали скрытую, но страшную вражду. Турхан заключает с Эркином-агой соглашение, которое послужит причиной никяха доблестнейшего из янычар и Гевхерхан-султан. 1660. Шехзаде Эмир принял саблю в присутствии всего войска, пашей и самого повелителя. Теперь пришло время новых завоеваний. По всей империи идут приготовления к походу. Интриги, подлости и хитрости ради собственной выгоды вновь входят в силу. Между шехзаде возникнет соперничество за право наместничества в Стамбуле. Но до похода ещё много времени, и что случится за это время, ведомо лишь Всевышнему.


    Активные участники:

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Будьте моей, Фатьма-султан (18 июня 1647 года)


    Будьте моей, Фатьма-султан (18 июня 1647 года)

    Сообщений 1 страница 7 из 7

    1

    Номер сюжета
    Сюжет №1

    Название эпизода
    Будьте моей, Фатьма-султан

    Время и место действия
    18 июня 1647 года
    Стамбул, дворец Фатьмы-султан и Кёзбекчи Юсуфа-паши, супружеские покои.

    Суть
    Празднества в честь двух свадеб отгремели, но в воздухе ещё витает запах ритуальной хны и предвкушения чего-то сокровенного. Фатьма-султан ожидает своего супруга в супружеской опочивальне, и паша является не с пустыми руками. Он приказал изготовить для драгоценной султанши такой подарок, что всякий не устоял бы. Кроме того, он вложил в этот подарок особый смысл.

    Участвуют
    Кёзбекчи Юсуф-паша, Фатьма-султан.

    +1

    2

    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/699670.png
    Заветные слова, прозвучавшие в полдень, всё ещё звучали в ушах Кёзбекчи так, как будто были произнесены только что. Юсуф улыбнулся своим мыслям. Сегодняшний день можно было считать удачным во всех отношениях. В полдень, когда паша находился во дворце, просматривал письма караманских беев в своём кабинете и решал весьма непростой вопрос о зарождавшемся бунте в близлижащих от санджака городках, в дверь раздался робкий стук.
    - Войди! - властно произнёс визирь, откладывая бумаги в сторону. Вошёл ага и с поклоном доложил:
    - Мои поздравления, паша хазретлери. Только что муфтий-эфенди сочетал Вас никяхом с Фатьмой-султан.
    Сказал - и исчез. Кёзбекчи даже не успел переспросить вестника, как его и след простыл.
    Вечер принёс за собой празднества в султанских покоях. Столы были накрыты на террасе, да так, что всем хватило места. Кушанья были приготовлены на диво, но Кёзбекчи старался не увлекаться, чтобы (не дай Аллах!) в первую брачную ночь с Фатьмой-султан что-то пошло не так. А ведь у Юсуфа был серьёзный план. Если бы не Турхан-султан, конечно, сам бы он до такой блестящей идеи не додумался, но судьба послала баш-хасеки как раз вовремя. К тому же, невеста ни разу не видела пашу, в то время, как он, Кёзбекчи, имел удовольствие наблюдать, как госпожа в сопровождении девушек прогуливается на свежем воздухе. Всё, кстати, благодаря той же Турхан-султан. Не раз и не два визирь вспоминал это имя. Он желал султанше и её сыну-шехзаде всяческого благополучия, здравия и процветания. А как же иначе! - ведь госпожа помогла осуществиться этому браку. Иншалла, и брачная ночь пройдёт успешно.
    Все эти мысли казались паше особенно прельстительными сейчас, поздним вечером, когда вот-вот погаснут все свечи и лампы, и он, счастливец, увидит чудные узоры хны на руках суженной. Юсуф сидел в покоях дворца, который повелитель подарил молодожёнам. Эта комната не считалась супружеской опочивальней, но в ней так же имелась кровать. Перед Кёзбекчи на низеньком столике стояла чашка с особым шербетом. Рубиново-красный, он зловеще мерцал при свете ламп. Проверенный не одним поколением способ - гранатовый шербет, в который знающие люди добавляют особые специи, в результате чего получается сладкий с остринкой вкус. Но главное, за что рецепт этого напитка чтут и хранят, это влияние на мужскую силу. Кёзбекчи как раз сделал глоток, как...
    - Паша хазретлери, - в покои вошёл долговязый евнух, ещё не старый, но с лицом, которое преждевременно постарело и осунулось, - госпожа ждёт Вас.
    - Кто ты? - с ноткой неприязни поинтересовался паша. Уж очень не по нраву пришёлся ему этот ага.
    - Беяз-ага, господин. Я давно состою при Фатьме-султан. Отныне для меня честь служить и Вам.
    Голос у Беяза был тихий, смиренный, но в нём слышалось что-то злое. Паша не стал отвечать на последние слова аги - честь так честь, шайтан бы с нею. Он осушил чудодейственный эликсир за несколько секунд, молча встал и последовал за евнухом. В коридоре, впрочем, паша не забыл дать знак одному молчаливому юноше-евнуху, чтобы тот ждал у дверей до урочного часа. Юноша, у которого в руках была невероятной красоты шкатулка, продолговатая, в которую мог бы поместиться, скажем, детский деревянный меч, почтительно наклонил голову.
    Двери отворили две рабыни, такие тоненькие и лёгонькие, что паше они вовсе показались полупрозрачными и невесомыми. Кёзбекчи шагнул в опочивальню. Фатьма-султан, роскошная, с золотыми волосами и в нежно-золотом платье с чудесными рукавами, сидела на постели. Лицо госпожи было открыто (это было не совсем по правилам, но паша не расстроился из-за этого), и оно оказалось неописуемо прекрасным. Серые с поволокой глаза, брови изящными дугами, алые пухлые губы с надменными и лукавыми уголками, лебединая шея, нежный со смуглинкой оттенок кожи...
    "О, создатель всего сущего, что ты сотворил ты для раба твоего Юсуфа!" - благоговейно подумал паша.
    - Госпожа... - Кёзбекчи обратился к супруге с некоторой робостью, которая ему, бывшему янычару, была в иное время совсем не свойственна. - Аллах позволил мне увидеть Ваши чудные глаза.
    И Юсуф замолчал, с трепетом ожидая, как воспримет Фатьма-султан эти слова.

    +6

    3

    День выдался знойным, на небе не было видно ни облачка. Только лишь вечер принёс долгожданную прохладу и с моря подул лёгкий, свежий ветерок, неся с собой запах водорослей и нагретых за день камней. Все представительницы династии великих Османов собрались в ташлыке султанского дворца. Многочисленным яствам и напиткам не было конца, а поздравительным речам и весёлым разговорам - тем более. Кёсем-султан, как всегда, была великолепна в своём торжественном наряде, казалось, она ничуть не заботилась тем, что творится на душе её средней дочери, которую в очередной раз выдают замуж. Её желания никогда и никто не спрашивал, а уж после того, что произошло в султанском дворце несколько месяцев назад, с её мнением вообще перестали считаться, и Фатьму-султан сочетали браком с бейлербеем Карамана, чтобы таким образом она смогла сполна искупить своё наказание. Тут не обошлось, несомненно, без змеиных язычков хасеки султана Ибрагим-хана, но вот каких именно? Кто встал у Фатьмы-султан поперёк дороги? Эмине Ферахшад? Салиха? Шивекар? А может, Хюма Шах? Кто же из них? Всё равно, кто бы это ни был, Фатьма узнает об этом и этот кто-то очень сильно пожалеет о содеянном!
    Фатьма прежде этого дня ещё не видела своего супруга, и поэтому не могла дать себе полного представления о том, кто он, каков из себя, она знала лишь то, что ей полагалось о нём знать, а именно то, что его звали Кёзбекчи Юсуф-паша и что он был бейлербеем Карамана, а также очень влиятельным человеком в совете дивана её царственного брата. Вот и всё. Ни того, каким образом случилось так, что её выдают за него, ни то, согласен ли он сам на этот брак, она тоже не знала, и потому весь вечер томилась в неведении и вскоре на неё напала такая тоска, что всё, что её окружало, стало вдруг до боли противно ей и она искала любого повода, чтобы поскорее скрыться с этого праздника, устроенного в её честь. Звон поздравительных кубков казался ей теперь звоном лопаты о могильную плиту, а радостные возгласы самых близких ей ещё до недавнего времени людей теперь был похож на карканье и клёкот тысяч ворон, которые слетелись полакомиться остатками былой человеческой радости, и теперь счастливы, что удалось им прилететь на такой богатый и торжественный пир.
    Наконец, вечер кончился. Фатьма-султан даже не заметила, как прошёл обряд хны, ей теперь всё было безразлично, а предстоящая ночь вместе с ненавидимым уже ею пашой казалась омерзительной и ужасной. Новый супруг представлялся ей дряхлым, отвратительным, дурно пахнущим стариком, который со дня на день будет готов отдать богу душу. Разве она желала такого брака и такого супруга? Она ведь ещё молода, её тело ещё просит ласки, она ещё не забыла той страсти, которую испытала с первым её супругом, Хасаном-пашой, жаль только, что эта страстная, жгучая любовь продлилась недолго. Не забыла она и того, как любил её Сулейман-паша, которого из-за преданной его любви к ней в народе прозвали слепцом. И вот теперь её матушка хочет снова запереть её в клетку замужества, но какой окажется эта клетка? Будет ли она устлана прекрасными, благоухающими розами, или же будет наполнена она дикими зверями, готовыми броситься на несчастную султаншу по первому же зову невидимого факира, скрытого где-то за чёрной тканью лести и хитрости? Сможет ли она отдаться во власть своей неудовлетворённой, неизбытой страсти, или ей вновь придётся отстаивать свою честь и совесть, бороться за своё право на обычную жизнь без интриг и сплетен? Все эти вопросы мучили Фатьму-султан весь вечер. Она лишь немного пришла в себя, когда служанки во главе с её постоянным и преданным евнухом Беязом-агой повели её в опочевальню, в которую вскоре должен был прийти её новый супруг.
    - Госпожа моя, ваши покои готовы. Я могу позвать вашего супруга, когда вы скажете, - проговорил Беяз-ага, когда султанша села в изнеможении на свою постель.
    Она была уже так измучена, что ей не хотелось ничего, хотелось, чтобы все оставили её в покои. Кажется, евнух заметил это, но прежде, чем он успел что-то ещё сказать, султанша каким-то замогильным, бесцветным голосом произнесла:
    - Зови.
    Когда евнух удалился, служанки начали поспешно умащивать госпожу ароматными благовониями и духами, украшать её тело различными камнями и драгоценностями, от чего её и без того роскошное, золотистое платье засияло ещё сильнее. В покоях стоял столик с различными фруктами, сладостями и холодным шербетом. Султанша взяла с подноса кусочек лукума, отпила из маленького кубка ароматный щербет и положила в рот ягодку винограда. Это немного придало султанше сил и ободрило её, так как за столом она почти не притронулась к еде. В эту минуту в дверь постучали. Фатьме-султан не хотелось смотреть на того, кто сейчас войдёт в её покои, не хотелось знать, кто вскоре будет бесцеремонно и нагло владеть её величественным телом. Всё равно, как она думала, жизнь для неё больше не имеет смысла, если её враги окончательно решили погубить её, что ж, им это удалось. Ей казалось, что нового замужества, которое непременно опозорит её, она уже не вынесет, и поэтому приготовилась к самому страшному.
    Султанша опустила глаза и не смотрела на вошедшего пашу даже тогда, когда он приблизился к тому месту, где она сидела. Лишь когда он заговорил... Она не могла поверить своим ушам! Вместо старческого, дребезжащего, надтреснутого голоса она услышала вопрос, который был задан ей крепким, сильным и, вместе с тем, немного робким от смущения голосом. Только тогда решилась султанша взглянуть на обладателя этого чарующего голоса, и на короткое мгновение даже зажмурилась, так не похож был её новый супруг на то страшное чудовище, которое рисовала в своём воображении молодая султанша. Статный, чрезвычайно красивый мужчина стоял сейчас перед ней, робко опустив взгляд. Эта робость и смущение паши подкупили Фатьму. Она произнесла, чувствуя и сама некоторое смущение, чего с ней прежде никогда не бывало:
    - Паша, я никогда до сих пор не видела вас и, признаться, думала, что мой новый муж окажется дряхлым стариком, и потому с ужасом ждала нашей первой встречи, а вместо этого вижу, что человек вы из себя видный, и, как надо полагать, достойный защитник нашего великого государства и нашей столь же великой династии. Благодарю вас за столь щедрый комплимент, однако же вы, право, меня очень им смутили, ведь, как мне кажется, я не обладаю теми достоинствами, которые вы, по всей видимости, во мне каким-то образом нашли. Сядьте, паша, я хочу как следует вас разглядеть.
    При первых словах султанши паша поклонился ей, а потом сел, как она велела. Вблизи он показался ей ещё прекраснее и мужественнее. Она не понимала, что с ней происходит, но какое-то странное томительное чувство овладело всем её существом. Не в силах больше вымолвить ни слова, она замолчала, предоставив слово Юсуфу-паше.
    [AVA]http://sh.uploads.ru/vdq0A.jpg[/AVA]

    Отредактировано Фатьма Султан (2019-02-10 17:05:37)

    +6

    4

    Честно говоря, паша ожидал более суровой отповеди на свои слова, так что его безмерное удивление можно понять. Голос госпожи звучал ласково и благосклонно. Юсуф даже отступил на шаг от неожиданности, так поразил его ответ новобрачной. Однако, как бы ни было сильно оцепенение Кёзбекчи, он продолжал любоваться прекрасными чертами лица султанши, словно вылеплены из нежнейшего воска. Такая необычайная красота пленяла, отталкивала, манила и гнала прочь. Впервые бейлербей Карамана ощутил в душе нечто вроде приятного смятения... а ведь сколько лет он относился к женщинам, как к приятной, но скоротечной забаве... Нет, здесь не забава - здесь удовольствие обладания самой необыкновенной красавицей во всём свете.
    Просьба супруги придала Юсуфу смелости. Он опустился на мягчайшую постель рядом с Фатьмой и долго смотрел на неё, ни слова не говоря. Госпожа тоже не отводила от мужа своего пристального взгляда, требовательного и пытливого, как она сама. Серые, с лёгкой поволокой, глаза средней дочери Кёсем-султан были бездонны, в них хотелось окунуться с головой, чтобы больше никогда не показываться на суше.
    - Вы ослепили меня. - тихо произнёс Кёзбекчи. Он сказал это мягко, но в то же время с чисто мужской твёрдостью, словно иначе и быть не может. Ослепили - и точка. На сей раз Фатьма-султан не смутилась, уголки её гранатовых губ приподнялись в лёгкой улыбке. Как и всякой женщине, ей было лестно слышать о себе. Такие слова не приедаются и не набивают оскомину. Юсуф слышал от старших визирей, которые верой и правдой служили ещё султану Ахмеду, что его покойная мать, Хандан-султан, была светловолосой, надменной, не терпящей возражений и неповиновения, женщиной. Якобы именно ей Сафийе-султан (да простит Аллах её прегрешения!) обязана своим изгнанием во Дворец Слёз... Вот на кого похожа Фатьма. Не на мать, а на бабушку.
    - Не ведаю, как мои глаза до этого дня могли различать свет и тьму, краски этого мира, блеск солнца...
    Каждое слово принималось с приязнью и лёгким самодовольством, но оно было поразительно к лицу златокудрой госпоже. Если кто и мог в этом мире похвастаться тем, что ему идёт надменность, то это только Фатьма-султан. Юсуф ещё ни разу не посмотрел на свою прекрасную супругу в упор, ждал подходящего момента, чувствовал, что искорки желания скоро запляшут во взгляде, будут жечь глаза. Терпение - лучшее оружие. И умение подыскать удобный момент. План был безупречный. Сначала слова и взгляды, затем короткий жест, и... До этого "и" ещё надо дожить. Паша долго ждал соединения с представительницей славного рода Османов, подождёт и ещё немного. Главное, не упустить мгновение.
    - Знаете, о чём я просил Всевышнего в последние дни? - визирь сделал паузу и продолжил: - Чтобы Вы были хоть немного милосердны ко мне, не отвергали сразу. Аллах велик, он услышал меня.
    Пока всё шло очень даже неплохо, согласно выстроенному плану. Говоря все эти приятные слуху речи, паша держал в голове кое-что важное. Это кое-что давно уже не выходило у него из головы, и визирь вознамерился вести себя с женой так, чтобы она видела его неподдельную любовь и страсть, но в то же время чувствовала, что Кёзбекчи далеко не чета потерявшему всякую гордость Сулейману - так легко вертеть собой он не даст.
    "Шалишь, Сулейман-паша. Ты позволил помыкать собой, сам подставил спину под каблук Фатьмы-султан. Видит Аллах, я полюбил её не меньше тебя, но она не посмеет обращаться со мной, как с марионеткой. Не на такого напала."
    Вот почему всё сказанное звучало страстно, искренне, но без подобострастия, с оглушающей прямотой. Это должно было ошеломить и подкупить султаншу, которая до сего времени видела только пресмыкание перед своей персоной. Не всем женщинам нужен муж-слуга, паша хорошо это понимал. Сулейман изначально поставил себя на унизительное место, а когда взбунтовался, получил с десяток ножевых ран. Кёзбекчи не должен оплошать. Ни за что.

    +5

    5

    Фатьма-султан смутилась. Она уже давно не слышала ни от одного из мужчин таких слов восхищения её красотой, обычно через несколько минут после подобных бурных словоизлияний султанша очень быстро уставала и ей надоедала эта скучная пустая болтовня. Сейчас же всё было наоборот. Ей необычайно нравилось всё, что говорил ей её новоиспечёный супруг, ей нравились эти матовые нотки нежной, приглушённой страсти в его голосе, падавшие в её душу подобно спелым ягодам граната, наполненных сладким нектаром зарождающейся любви и живительной влагой робкого чувства надежды, надежды на что-то лучшее, на что-то, что нельзя выразить обычными словами. Султанша ощутила непонятную дрожь во всём теле, мурашки побежали по всей коже, а где-то в глубине живота она ощутила лёгкое щекотание, словно там летало великое множество разноцветных причудливых бабочек. Фатьма долго ещё, как ей казалось, целую вечность не отрывала взгляда от Юсуфа-паши. А может, ей только так казалось? Может, время остановилось сейчас, в это мгновение, и словно бы дразнит султаншу? Однако ведь молчание не может длиться вечно, надо ведь что-то и говорить. Но, как на зло, все слова будто бы улетучились, испарились с языка молодой султанши, и она впервые в жизни должна была признать собственное поражение. И, что удивительно, её это нисколько не задевало и не обижало. Наоборот, уже сейчас она вдруг почувствовала к этому ещё до недавнего времени незнакомому человеку глубокое доверие, так, словно она знала его долгое время, может быть даже всю жизнь.
    - Я очень благодарна вам за такие тёплые слова на мой счёт, паша. Сказать по правде, вы очень меня ими смутили. Однако и я не останусь в долгу перед вами. Я ценю вашу смелость, вашу силу и отвагу. Надеюсь, что у нас с вами получится надёжный, крепкий союз. Думаю, и вам в глубине души хочется того же.
    Эти слова сами собой сорвались с губ султанши, удержать их не было никакой власти, Фатьма-султан поняла, что уже не владычица собственных мыслей и собственных слов. В первую секунду она даже испугалась такой несвоевременной поспешности, однако при виде того, какую реакцию произвели на пашу эти слова, какой радостью и любовью заблестели его глаза, по телу султанши словно бы пробежала молния. Она готова была в эту минуту радоваться всему, что радуется Юсуф-паша, улыбаться тому же, что и он, смеяться над теми же вещами, что и он. Она не думала раньше, что поддастся этому чувству так легко, но то, что происходило с ней сейчас...
    - Вы, должно быть, думали, что я буду строга и сурова с вами? Вы наслышаны о том, что случилось со мной так недавно, может быть, вы будете так же, как и все остальные, упрекать меня в интригах и в поступках, которых я даже не совершала, но знайте, что это всё осталось в прошлом. Пусть Аллах будет судьёй Сулейману-паше, я не держу на него зла и надеюсь, что и он, в конце концов, поймёт меня. Теперь всё будет по-другому. Подойдите сюда, не бойтесь. Сядьте рядом со мной, вот так.
    Она указала место рядом с собой, однако не слишком близко. Ей хотелось получше разглядеть пашу вблизи. Она замолчала, предоставляя слово паше, который, хоть и смущён был словами султанши, однако подчинился ей и сел. А между тем сладкое замирание сердца не оставляло султаншу. Может, это и есть зарождение настоящей любви?
    [AVA]http://sh.uploads.ru/vdq0A.jpg[/AVA]

    +5

    6

    Повинуясь приказу, паша опустился на мягкую перину рядом с Фатьмой-султан, чей голос был стократ мягче самого восхитительного шёлка. Видно было, что женщина тоже взволнована, что даже взгляд её изменился и стал по-особенному тёплым. Такая перемена порадовала Юсуфа, он стал смелее смотреть на супругу, язык свободнее произносил слова. Конечно, напоминание о Сулеймане-паше, который был до Кёзбекчи, было совсем не из приятных, но разве имеет значение, кто был до и будет ли кто-нибудь после, когда рядом с тобой такая красавица! Во времена Александра Македонского, говорят, жила гетера по имени Таис. Все Афины... да что там, вся Эллада знала про её ослепительную красоту и изящество. Сам Александр не устоял перед её чарами, и его не смутило, что Таис принадлежала до него многим мужчинам. Обладание прекрасной женщиной - вот сокровище, которое нужно ценить здесь и сейчас. А тут ведь речь не о порочной гречанке, а о госпоже из славнейшего рода всех времён, о горделивой, умной, изысканной Фатьме-султан, которая уже не в первый и не во второй раз выходила замуж, узнала и любовь, и несчастье, и недолговечное материнство, но сохранила свою красоту и гордость практически в первозданном виде. Что Сулейман? Он не умел вести себя с сокровищем, обладателем которого стал. А Юсуф умеет.
    - Прости Аллах Сулеймана-пашу, он человек несчастный... и очень неразумный. Любил он Вас или нет - не знаю, но чувствую, что моё сердце уже в цепях. И никому не позволю их порвать.
    После этих слов паша позволил себе неимоверное: он нежно взял правую руку госпожи и поднёс к своему лицу. От пальцев и ладони пахло хной, свечами и даже свежевыкованной монеткой. Такую монетку, по традиции, клали на ладонь невесте во время церемонии, да не просто так, а с песнями, причём сама ладонь должна быть расписана хной, а сверху - три ложки особой мази. Паша знал этот обряд, потому что в Карамане его один раз позвали на свадьбу одной девушки, жениху которой Кёзбекчи очень помог - собрал калым, выплатил его долг и вообще поставил парня на ноги, сделав своим писарем. Юсуф от души радовался за своего нового помощника и желал его семье только счастья. Паше довелось быть свидетелем прекрасного ритуала, который ему запомнился на всю жизнь. Жалко, что сам Юсуф не мог бы присутствовать во время обряда Фатьмы, но ничего не попишешь - он, как и Мелек Ахмед, должны быть при повелителе как его зятья и вернейшие подданные.
    Боже, как поблескивала кожа Фатьмы при свечах, какой аромат от пальцев - аромат священного брака. Паша прикрыл глаза и припал губами к пальцам жены. В тот же момент он услышал тихий смешок султанши - сердце так и запрыгало в груди, в теле образовалась лёгкость. Кёзбекчи чувствовал себя самым счастливым человеком не только в империи, но и в целом мире. В голове просто мутилось от радости, визирь даже чуть не забыл о плане, которого сам же и решил придерживаться. После нескончаемого мгновения, которое могло бы длиться вечность, паша отпустил ручку Фатьмы-султан и поднялся.
    - У меня есть для Вас один подарок. - произнёс паша.
    Он дважды коротко хлопнул в ладоши. Двери распахнулись, в комнату вошёл тихий молчаливый юноша-евнух с замысловатой шкатулкой в руках. Продолговатая, она отличалась от всех возможных шкатулок, сундучков, ларцов и ларчиков, виденных пашой и самой султаншей когда-либо. Визирь принял его из рук слуги и движением брови дал евнуху знать, что тот более не понадобиться. Ага, ни слова не говоря, поклонился и вышел из покоев.  Юсуф вновь опустился на постель возле Фатьмы и открыл шкатулку. В ней лежала стрела. Длиной она была не как настоящая, а раза в два короче. Вся из золота, она была инкрустирована камнями, а наконечник был выполнен в форме резного нераскрывшегося тюльпана. Резьба, выполненная так скрупулёзно, сразу бросилась в глаза Фатьме. Юсуф улыбнулся. Он понял, что символический подарок очень поразил госпожу. Она не отводила глаз от стрелы, словно та её причаровала своим блеском.
    - Мне довелось видеть Вас всего единожды, госпожа, - начал бейлербей Карамана, - но с того мгновения я ношу в сердце вот эту стрелу. Она сияет, жжётся и с каждой секундой всё глубже впивается в грудь. Лишь Всевышний знает, что я пережил. Пусть эта стрела будет при Вас.
    Аккуратно вынув драгоценное орудие, паша вложил его в руку султанши.

    Отредактировано Кёзбекчи Юсуф-паша (2019-03-03 14:20:33)

    +4

    7

    Фатьма-султан просто не могла поверить своим глазам. Она бережно взяла драгоценную стрелу, которой и цены, наверное, не было, так же бережно поднесла к своим губам, пылавшим так же ярко, как и её щёки, и нежно поцеловала. Юсуф-паша превзошёл самого себя, превзошёл всех предыдущих мужей Фатьмы. Неужели стрела любви действительно пронзила сердце бедного паши настолько, что он всё это время, с тех пор, как впервые случайно увидел Фатьму, не находил себе места? Неужели всё это для неё и ради неё? Фатьма никак не могла прийти в себя от смешанного чувства восторга и недоумения, переполняющего всё её существо. Кажется, в этот миг она готова была позволить паше сделать всё, даже совершить самый смелый, самый дерзкий поступок, о котором он раньше и мечтать не смел. Султанша аккуратно положила стрелу в шкатулку и снова дала паше руку, которую он немедленно, с ещё большим пылом и страстью, уже более смело и нетерпеливо, покрыл горячими поцелуями. Сердце в груди у султанши так и прыгало, а дыхание перехватывало и какой-то ком подкатывал к горлу. Казалось, ещё минута, и она больше не сможет совладать с собственным телом, которое уже жаждало нежных прикосновений и ласк, утомившись за весь день под шёлковыми тканями. Фатьма-султан взглянула прямо в бездонные глаза паши, а он не смутился, не отвёл взгляда, а наоборот, так же смело и прямо взглянул в глаза своей супруги. Когда их взгляды встретились, Фатьме на миг показалось, что её тело пронзило словно бы тысяча игол, словно бы разряд молнии пробежал от самых её волос и до пят. Она вся затрепетала, и, поддавшись какому-то необъяснимому чувству, всем телом подалась вперёд. Паша, видимо, почувствовал то же самое, он также наклонился навстречу Фатьме. Теперь их лица были так близко, что горячее дыхание паши обжигала волосы султанши, отзываясь где-то глубоко в животе. Сделав последнее над собой усилие, султанша сказала, чувствуя, что скоро голос ей откажется повиноваться:
    - Паша... Юсуф... муж мой! Как я счастлива, что могу теперь назвать вас своим мужем... Я... Я так вам благодарна за всё, что вы для меня делаете... Вы... Вам, скорее всего, в скором времени всё это надоест, потому что я могу показаться вам страшным человеком, интриганкой и обманщицей... А впрочем, что это я, ведь сейчас это всё уже не важно, ведь правда? Я сделаю всё, чтобы не разочаровать вас, паша. Вы... Вы только... Не бросайте меня, ведь я... Вас... Кажется... Прямо с этой минуты...
    Последние слова султанши утонули в страстном, пламенном поцелуе, который подарил ей Юсуф-паша. О, как сладостен был этот миг! Время словно перестало существовать для них обоих. Не было ни дворца, ни Стамбула, ни моря, ни неба - ничего! Казалось, весь мир состоял теперь лишь только из них двоих и принадлежал только лишь им двоим. Фатьме-султан очень хотелось, чтобы это прекрасное мгновение наивысшего счастья и блаженства никогда не заканчивалось, чтобы оно длилось вечно. А поцелуи были всё горячее, а объятья всё жарче и крепче, а слова всё нежнее и ласковее...

    Эй, звёзды, что ночью не спят, - смотрите!
    На любовь и на счастие, звёзды, смотрите!
    На сплетение тел, на сплетение слов смотрите!
    Опустите свой лучик на ложе их!

    Эй, месяц, влюблённых сердец вечный спутник, - послушай!
    Этот дивный напев кеманчи послушай!
    Чудный голос райской гурии ты послушай,
    что поёт о любви лишь ему в эту тёплую ночь!

    Эй, Бахти, не спугни этот миг, вернёшься,
    непременно, Бахти, в эту тёплую ночь ты вернёшься,
    под ребаба и нея напев белой птицею ты вернёшься...
    Не спугни этот миг, о, Бахти, я прошу, не спугни!

    Первый солнечный лучик пробился в ещё тёмную спальню с большой, широкой постелью посередине. На постели, крепко обнявшись и прижавшись друг к другу, спали двое влюблённых. Лучик несмело скользнул дальше, нежно коснулся лиц спящих, но боясь потревожить их мирный сон, выскользнул тем же путём, каким пробрался сюда. Но затем уже другие лучи восходящего солнца начали проникать в покои, и вот уже вся комната постепенно залилась ярким, солнечным светом. Начинался новый день. [AVA]http://sh.uploads.ru/vdq0A.jpg[/AVA]
    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/374405.png

    Отредактировано Фатьма Султан (2019-03-08 23:17:43)

    +2


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Будьте моей, Фатьма-султан (18 июня 1647 года)