Адиль Гирей

Хочешь власти - забудь обо всём остальном.

1. Имя и титул.
Ханзаде Адиль Чобан-Гирей, сын Мустафы Чобан-Гирея, претендент на крымский трон

2. Возраст.
Рождён в 1617 году

3. Внешность.
Нужно ли в деталях описывать внешность ханзаде? Довольно дать представление об отличительных чертах его рода. Все мужчины этой легендарной династии высокого или среднего роста (сам Адиль имеет средний рост, приближенный к высокому), смуглы, темноволосы, чернобровы и чернобороды. Ханзаде может похвастаться крепким телосложением, пронзительными карими глазами, суровыми чертами лица и приятным грудным голосом. Адиль очень силён физически, подтянут и скор на ногу. Одевается просто, но дорого и удобно, в одежде предпочитает "охотничий" стиль. Сына Мустафы Чобан-Гирея при дворе Османов можно легко опознать по высокой шапке с околышем, кафтану полупоходного покроя с лохматым меховым воротником, а так же высоким сапогам. Сменить манеру одеваться претендента на ханский трон можно заставить разве что под дулом пушки. И то маловероятно, что тот согласится.

4. Характер.
Рассказывать о всех чертах характера Адиля можно бесконечно долго, настолько, что день сменится ночью, а солнце - лукавым полумесяцем. Тем не менее, стоит отметить кое-что важное. Во-первых, Адиль, как и все Гиреи, честолюбив и напорист, если уж поставил цель, то добьётся её любыми методами. Благороден в поступках, меток в сравнениях и остротах, но предпочитает пустопорожней болтовне сдержанное молчание. Не потому, что так легче сойти за умного, а просто Адиль от природы не слишком разговорчив. Любит охоту, бои на матраках, сабельные поединки и просто обожает борьбу на поясах, за что сам падишах пожаловал его одобрительным прозвищем "пехливан" ("борец"). Любит и умеет складно говорить, когда возникает необходимость, с вельможами держит дистанцию и старается не ввязываться в придворные интриги. Чего греха таить, удаётся последнее далеко не всегда. Сестру обожает и готов ради одного волоска, упавшего с её головы, уничтожить сотни, а то и тысячи людей. На пути к власти всеми силами пытается избежать сердечных увлечений, но это далеко не всегда ему по зубам.

5. Биография.
[float=right][/float]Родился Адиль Чобан-Гирей в 1617 году (995 год Хиджры) в Крыму, в резиденции побочной ветви рода Гиреев. Его отец Мустафа всерьёз обдумывал варианты восхождения на престол, но обстоятельства не давали ему этого сделать. Кроме того, когда ханство перешло к Мехмеду Гирею, Мустафа впал в немилость и был отлучён от двора на некоторое время, правда, позже был возвращён в качестве нуреддина. Ввиду серьёзных семейных неурядиц, Мустафа Чобан-Гирей вновь стал мечтать о ханстве если и не для себя, то для сына. Мальчик получил блестящее образование, знал несколько языков, увлекался астрономией и философией, знал толк в поэзии и живописи. Но для будущего правителя этих качеств было мало. Отец посвящал Адиля в курс всех дел, рассказывал о жизни народа, передавал весь свой личный опыт. Когда ханзаде исполнилось 8 лет, Аллах послал ему сестрёнку, которую отец назвал так же, как и первенца, только в женском варианте. В 1644 году на Мустафу обрушилась новая опала, Более полугода продолжалась травля, преследования не прекращались. Мехмед Гирей вновь начал подозревать родственника в дурных поползновениях, так что нуреддин принял сложное, но волевое решение - отправить сына и дочь в Стамбул под справедливую руку султана и его сиятельнейшей валиде, и в 1645 году Адиль с сестрой покинули благословенный полуостров, устремившись к вратам столицы османов. Как ведётся от века, ханзаде встретили со всеми почестями и поселили в отдельном особняке, а его сестре султан Ибрагим отвёл в личное пользование особняк Инджили. С момента прибытия ханзаде дал себе зарок: приложить все усилия, чтобы доказать свою лояльность правящему падишаху и его матери, чем и проторить себе дорогу к титулы калги, а затем и к ханскому трону.
1649 год стал для Адиля годом большого сердечного потрясения. Судьба подкинула ему испытание горячей и всеобъемлющей любовью к девушке из знатного босняцкого рода Безиргянзаде. Чувства настолько сильно завладели претендентом на престол в Крыму, что тот захотел даже взять красавицу в жёны по всем правилам религии, но стоило только ему поделиться своими намерениями с покровительницей (то есть, с Кёсем-султан), как все его мечты пошли прахом. Махпейкер достаточно жёстко напомнила молодому ханзаде о том, что он даже в Стамбуле не в полной мере защищён от преследований хана, которому не нужны такие сильные соперники, как Адиль. Валиде сурово пригрозила своему протеже и пообещала отправить из столицы, если он ещё раз заговорит о никяхе. Так же Кёсем не преминула присовокупить, что свадьба ввергнет в пучину невзгод и молодую жену ханзаде, так что в конце концов Адиль оставил свои надежды... по крайней мере, на словах. Ради возлюбленной молодой Чобан-Гирей готов на многое, на такое, о чём ни валиде, ни кто-либо другой, не могут и подумать.

6. Семья.
Отец: Мустафа Чобан-Гирей
Мать: Джаныке-хатун
Сестра: Адиле-хатун

7. Участие в сюжетах.
Вторая половина 1-го, далее - до заслуженного ханства.

8. Пробный пост.
Приезд столь знатнх гостей всколыхнул весь Топкапы. Имена Адиля Гирея и его сестры были на устах буквально у всех. Казалось, даже стены, колонны, факелы, краски на настенной росписи, - всё перешёптывалось, пересказывая друг другу неожиданную новость. Ханзаде ещё не оправился от изнурительной дороги, только-только успел сходить в хамам, переменить одежду и расположиться в отведённых покоях в Мраморном павильоне, как явился посланец повелителя и с поклоном сказал:
- Ханзаде, повелитель приказал устроить во дворце праздник в честь Вас и Адиле-хатун. После третьего четвёртого намаза все паши и беи соберутся в Хасбахче.
Адиль хмыкнул. Ему было в диковинку, что ради такого заурядного случая, как чей-то приезд, падишах устраивает торжественный ужин в саду. В Крыму ханзаде не осыпали такими почестями невзирая на знатность его происхождения, а тут... Диво да и только.
- А где будет Адиле? - как можно более равнодушно поинтересовался мужчина.
- На празднике в гареме, господин. - пояснил евнух. - Кёсем-султан желает её видеть.
"Кёсем-султан? О, это меняет дело. Весь Крым только и говорит о могуществе этой женщины. Вполне возможно, у сестрёнки выйдет то, что не под силу мне. Впрочем, что-то мне подсказывает, что мы здесь надолго." - подумал родственник Мехмеда Гирея не без досады. Ему совершенно не хотелось рассиживаться в столице, зная, что отцу грозит опасность. Хан не постесняется заточить его в зиндан и под пытками вынудит отказаться от всех титулов, тем самым признав своё бессилие перед правителем.
- Что ж, почту за честь. - произнёс Адиль.
Наступил вечер. Ханзаде в сопровождении двух дюжих телохранителей направился в султанский сад. Тут уже творилось что-то невообразимое. Громко и грозно бил барабан, надсадно выли зурны, всюду светили факелы, столы ломились от кушаний, а главное - велись праздничные состязания лучников, бойцов на матраках и борцов. Адиль приметил, что падишах созвал на почётный пир многих сановников, включая визирий из великого Дивана. Поклонившись Ибрагиму-хану, Адиль молвил:
- Многая лета Вам, повелитель. Вы оказали мне честь своим приглашением.
Султан в ответ улыбнулся и допустил ханзаде к руке, после чего Адиль занял самое почётное место - за столом падишаха. Состязания продолжались. Вперёд вышло девять самых метких стрелков. По команде они приготовились, навели стрелы на мишени, а потом единым духом выпустили поющие тонкие стрелы в цель. Паши взирали на это действо с одобрением.
- Вот когда вспомянешь добрым словом Кеманкеша, - послышалось за соседним столом, - ему в стрельбе на целом свете равных не было.
- Придержите язык! - зашикал сосед. - Паша осмелился идти против султана! Не след говорить о нём.
- Стало быть, ты приехал в Стамбул просить нашего покровительства? - для проформы переспросил повелитель, обращаясь к гостю.
- Истинно так. Мы с сестрой преодолели много трудностей на пути сюда и от своей цели не отступимся.
- А известно ли тебе, ханзаде, что представители твоего рода уже давно не дерзают мечтать о крымском троне? - вопрос прозвучал без насмешки, скорее, испытующе, но Адиль ощутил, как горячая степная кровь застучала в висках.
- Известно, государь. И я приехал сюда, чтобы с Вашего благословения изменить историю обоих ветвей династии Чингизидов.
На какое-то время беседа ушла в другое русло. Говорили о разном, но Адиль время от времени посматривал на поляну, где шли соревнования, и еле слышно вздыхал. Падишах приметил это и спросил:
- Ты чем-то расстроен, Адиль Чобан-Гирей?
- Нет, мой султан. Но чем праздно сидеть за столами и слушать учёные беседы, я бы предпочёл размять суставы в честном поединке. Разумеется, если Вы позволите.
Такой поворот событий удивил и развеселил султана. Он даже помыслить не мог, что человек, который всего несколько часов тому назад слез с коня после изматывающего путешествия, способен на такие подвиги.
- Что ж, ханзаде, если ты не шутишь, ступай и покажи свою силу.
Как раз в это время на поляне состязались двое борцов. Обнажённые до пояса, лоснящиеся от пота и масла, они с рычанием кидались друг на друга, сжимали друг друга в смертельных объятиях, силясь положить соперника на лопатки. Наконец, победителем вышел один - мускулистый дюжий арнаут.
- Адиль наскоро скинул своё облачение. В свете факелов его алтетического вида фигура казалась немного бледной и матовой, видимо, из-за отсутствия масла на коже, но ханзаде это не смущало. Он был готов хоть сейчас вступить в бой. Завыла зурна, давулджу ударил в барабан, и схватка началась. Противники боролись, как два самца-буйвола, сошедшиеся в поединке за территорию. Вскоре тело ханзаде сверкало при факельном свете от пота, но он не давал сопернику расслабиться ни на мгновение. Наконец, Адиль напряг последние силы, и арнаут рухнул, побеждённый. Гости поднялись с мест и зааплодировали.
Ханзаде встал над побеждённым борцом и подал ему руку.
- Имя? - коротко вопросил он.
- Муслу... - отдуваясь, прохрипел борец.
- Откуда родом?
- Из Тираны. - так же ответил арнаут.
- Ты славно боролся, Муслу из Тираны. Будь здоров и выпей нынче чашу-другую за своего соперника, ханзаде из Крыма.
Услышав это, Муслу даже растерялся.
- Х-ханзаде? Аллах помилуй! Я в пылу борьбы клял Вас последними словами, правда, шёпотом, но...
И здоровяк бухнулся на колени и склонил голову, ожидая, что славный потомок рода Чингизидов возьмётся за саблю. Адиль от души расхохотался.
- Вставай, пехливан Муслу. Я не из тех, что рубят головы направо и налево. Твоя сила может ещё послужить мне, если повелитель, конечно, даст согласие.
Но по лицу повелителя и так было видно, что он готов подарить гостю такого славного борца в вечное услужение.
- Это был прекрасный поединок. - сказал султан, когда Адиль вновь занял своё место за его столом. - Ты доказал на деле, что если уж взялся за что-то, то доведёшь до конца. Отныне Муслу-ага будет служить тебе верой и правдой. Ты можешь ему полностью доверять.
Ещё два часа длился пир и степенные разговоры о высоком, столько же гремела музыка, но ханзаде был окрылён таким почином. Ему удалось расположить к себе падишаха.
"Интересно, как дела у сестрёнки? Валиде тепло её приняла? Впрочем, это подождёт до завтра." - думал ханзаде, отправляясь на покой в Мраморный павильон.