Эпоха Безумца и Охотника

    Объявление

    Администрация:

    HOŞ GELDİNİZ

    Добро пожаловать в лучшую из всех держав - Османскую империю, и в столицу столиц - Стамбул. В этих благословенных краях наступили трудные и противоречивые времена, наполненные леденящими душу событиями. Янычарские восстания, разветвлённое преступное общество, произвол пашей и беев, интриги дворца Топкапы и тому подобные вещи - вот что такое Блистательная Порта 1640-1692 годов. Избери свой путь, измени судьбу государства, будь решителен и хитёр, верен султану и правящей династии, и главное - будь всегда на чеку!


    Вернейшие друзья:

    Dragon Age: Rising Интриги османского Востока Великолепный Век: цветы раздора MUHTEŞEM YÜZYIL «Muhteşem Yüzyıl: after Suleyman» «Каково это - играть с тьмой?»

    Ожидаются с нетерпением:

    Нефи Омер-эфенди, Шемспери-султан, Хуричехре-султан, Айше Махзиба-султан, Санавбер-султан, Зекийе-султан, Шехзаде Касым, Шехзаде Баязид, Рухсар-хатун, Зеррин-калфа, Силахдар Мустафа-паша, Ясемин-калфа, Хезарфен Ахмед-челеби, Лагари Хасан-челеби

    В ИГРЕ

    Ближайшие события:
    1642. Родились прекрасные шехзаде - Мехмед, Сулейман и Мурад. Султан Ибрагим сочетался с Хюмой-султан законным браком, что повлекло за собой страшные последствия. В гареме тем временем происходит "падение нравов", а точнее, нрава одной единственной женщины - Ирум-калфы. Принудительное сближение с Эркином-агой, одним из предводителей янычар, положит начало тайным свиданиям, самообману и греху 1648. Смерть Ибрагима Безумного положила начало правлению маленького Мехмеда, который в будущем прославится как Охотник. Валиде Кёсем-султан и Турхан-султан начали скрытую, но страшную вражду. Турхан заключает с Эркином-агой соглашение, которое послужит причиной никяха доблестнейшего из янычар и Гевхерхан-султан. 1660. Шехзаде Эмир принял саблю в присутствии всего войска, пашей и самого повелителя. Теперь пришло время новых завоеваний. По всей империи идут приготовления к походу. Интриги, подлости и хитрости ради собственной выгоды вновь входят в силу. Между шехзаде возникнет соперничество за право наместничества в Стамбуле. Но до похода ещё много времени, и что случится за это время, ведомо лишь Всевышнему.


    Активные участники:

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Первый шаг к ревности (30 сентября 1630 года)


    Первый шаг к ревности (30 сентября 1630 года)

    Сообщений 1 страница 7 из 7

    1

    Название эпизода
    Первый шаг к ревности

    Время и место действия
    30 сентября 1630 года
    Стамбул, вакф Кёсем-султан

    Суть
    Во время очередного собрания в вакфе Кёсем-суултан хазретлери между её дочерью Атике и Лалезар-хатун состоялся занятный разговор. Слава Аллаху, мысли валиде были заняты другими делами, ибо услышь она хоть словцо из этой беседы, неудобных вопросов набралось бы целое море. А всё из-за визита в вакф Кенана-паши, да ещё и в неурочный час.

    Участвуют
    Бурназ Атике-султан, Лалезар-хатун.

    +1

    2

    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/699670.png
    Аллах свидетель, Атике-султан никогда не горела желанием заниматься благотворительностью так же, как её дражайшая матушка. Всё изменилсоь в один из дней, когда вся женская часть султанской семьи отправилась в вакф на праздничную раздачу сладостей и одежды. Тогда-то молодая госпожа и встретила этого человека. Незнакомец, высокий и широкоплечий, одетый с иголочки во всё чёрное, пленил её взор с первых минут. Полдня, пока длились праздничные угощения, девушка не сводила глаз с красавца, изредка появлявшегося в толпе. Хорошо, что с верхнего яруса на нижний можно было безбоязненно глядеть сквозь особое резное окно без стекла, широкое и красивое, как сама жизнь, когда наблюдаешь её со стороны. Ни в тот день, ни в последующие, Атике так и не узнала, что это за человек приходил в вакф. По всему было видно, что он знатного роду, и в столице о нём наслышаны в лучшую сторону. Спросила о нём у всезнающей Лалезар-хатун, но та ответила так туманно, что переспрашивать не захотелось - а главное, имени из уст женщины так и не прозвучало. А жаль.
    И вот когда мысли о том дне почти уже совсем вылетели из головы, незнакомец вновь дал о себе знать, придя в вакф, когда Бурназ была одна, без матери и сестёр. Представился Кенаном-пашой и с поклоном передал для валиде внушительных размеров ларь с золотом. На нужды обездоленных, как говорится.
    "Кенан-паша... Красив, прах его побери. И учтив до чрезвычайности. Одно худо: неулыбчив больно, на ворона смахивает", - думала Атике, возвращаясь во дворец и увозя с собой бесценное воспоминание. Что ни говори, а этот паша чем-то ей глянулся. Было в нём что-то раздражающее и привлекательное в одно и то же время - так нас порой доводит до исступления долгоиграющий летний зной, но зато как же его не хватает с приходом зимних холодов! Так и Атике всё чаще ловила себя на мысли, что этот Кенан далеко не так чопорен, как казалось сперва. И говорит с расстановкой, почтительно и приятно - да что там, в каждом словечке, в каждой буковке утонуть хочется! Вот и сегодня Бурназ втайне надеялась свидеться с ним хоть украдкой, хоть издали.
    Как назло, всё шло своим чередом. Валиде чинно обсуждала с женщинами накопившиеся дела, а её юная дочь скучала в сторонке, не особенно прислушивалась к беседе. Глаза её заняты были всем, что творилось там, внизу: султанша всё надеялась, что вот-вот мелькнёт чёрный бархатный тюрбан или шитый золотом рукав. Но нет, ничего подобного и близко не было. Туда-сюда сновали бедняки, женщины подходили то к столам с тканями, то к подносам со сладостями, коих было в изобилии по таким дням. Никого даже отдалённо похожего на того пашу в толпе не угадывалось. В рассеянности Бурназ оторвала взгляд от окошка - и как раз вовремя: к ней неспешно шла всё та же Лалезар-хатун. Для Атике, которая порядком-таки тяготилась нынешней поездкой, она была спасительной соломинкой - будет с кем перекинуться словечком на досуге.
    Устремив заинтересованный взгляд на женщину, Атике поприветствовала её улыбкой вкупе со словами:
    - Рада видеть, Лалезар-хатун. Видно, валиде-султан вновь затевает какое-то большое строительство, раз все в сборе.
    Тон её звенел весельем и интересен, но углядев в зрачках женщины какую-то тревогу, Бурназ отчего-то стушевалась и не знала, как повести разговор ловчее.

    +3

    3

    С самого утра Лалезар грызло изнутри какое-то сомнение. То, что она услышала от киры Кёсем-султан, повергло её в замешательство, вселило, можно сказать, трепет в каждую жилку. За Кенаном-пашой прежде никогда не водилось такое - приезжать в вакф в отсутствии валиде-султан, говорить с её дочерью, да ещё и преподносить ей подарок на имя её матери... Хатун, конечно, сплетница и могла преувеличить увиденное раз в сто, раздуть из мухи слона, но что если в её россказнях есть хоть капля правды? Княжна чувствовала сильнейшее раздражение и злость на саму себя, гнала от себя прислугу и даже не позволила подать себе завтрак - оделась и поспешила к назначенному сроку в вакф. Извечное место встречи, которое, как мудрые люди говорят, изменить нельзя.
    Женщины съезжались одна за одной. Разодетые по случаю праздника, надушенные, и улыбчивые, они походили на гадюк, которым захотелось ради особого случая принарядиться в павлиньи перья. То ещё зрелище, не правда ли? Конечно же, Лалезар была далеко не из тех, кто искал неприятностей на каждом шагу, но отношения с этим змеиным клубком у неё сложились не самые приязненные. Из всех посетительниц вакфа она чтила только валиде-султан да её дочерей с невестками, а до остальных ей и дела не было. К Бурназ-слутан она тоже всегда относилась в большим почтением, но давешний разговор с кирой заставил бывшую княжну несколько пересмотреть свой взгляд на эту милейшую девушку с пушистыми кудрями и смешливым нравом. Что их может связывать с пашой? Уж не пробежала ли между ними какая-нибудь случайная искра?
    - Лалезар-хатун, - к женщине направлялась одна из распорядительниц, - Вы как будто нынче не слишком в духе. Скоро прибудет валиде-султан, так что советую забыть на время свои тяготы.
    Кто бы знал, до чего же сердили Лалезар такие вот советчицы, которые так и норовят без мыла влезть в душу! Опасаясь сию же минуту сорвать злость на этой сердобольной... крысе, хатун повернулась и медоточиво промолвила:
    - Благодарствуйте за заботу, но я уж сама как-нибудь порадею о себе. Валиде-султан ничего не заподозрит, - и улыбнулась очень многозначительно.
    - А что госпожа должна заподозрить? - не унималась эта неотвязчивая.
    - Ваше легкомыслие, - не моргнув глазом, отбрила Лалезар, - Вместо того, чтоб ходить да раздавать советы другим, позаботьтесь о себе.
    Назойливую собеседницу как ветром сдуло.
    Между тем начались угощения и раздача одежд и тканей. Лалезар тоже внесла свою лепту в общий настрой, оделив с дюжину женщин новыми материями и раздав детишкам разного возраста самые отменные сласти. Когда же хатун почувствовала, что нуждается в передышке, то поднялась наверх, где уже вовсю шло обсуждение чего-то важного. Всходя по ступенькам на второй этаж, она заметила, что Атике-султан сидит поодаль и явно скучает. Оно и понятно: в её ли возрасте терпеть такие скучные мероприятия? Тут-то вновь всплыли недавние сомнения, и Лалезар забеспокоилась.
    "Хорошо бы подсесть к ней поближе да поговорить по душам. Она девушка добрая, даже чуточку наивная - что на уме, то и на языке. Ох, кира-хатун, попадись мне только! Надо ж было так взбудоражить, одним намёком голову вскружить!"
    А Бурназ-султан уже и сама обратилась к Лалезар с приветствием. Та моментально вспомнила, перед кем стоит, и ласково улыбнулась:
    - Храни Вас Всевышний, госпожа, какая ж Вы нынче красвица! - и опустилась рядом с девушкой возле того самого смотрового окна. Снизу доносился шум и смех, дети играли и суетились, а взрослые чинно переговаривались между собой.  - Вижу, Вам здесь скучно. Представляю, как тяжело ехать туда, куда совсем не хочется, правда?
    Лалезар почувствовала, что ситуация в её руках, и что неопытная в таких делах госпожа скорёхонько выболтает всё, что у неё на сердце.

    +4

    4

    Из всех распорядительниц вакфа Лалезар отчего-то нравилась Атике больше всех. Возможно, всё дело было в том, что она не строила из себя благочестивую богачку, а просто оставалась собой - женщиной со своими причудами, слабостями и привычками. Про неё говорили, что она знатного рода и не умеет общаться по-простому, но Бурназ не придавала таким толком большого значения - ей-то было интересно с этой хатун даже тогда, когда она старалась свято блюсти все правила приличия. Есть в ней что-то живое, непохожее.
    - Всё, что мило сердцу валиде, дорого и для меня, - ответила Атике и, надо сказать, не особенно и слукавила: не так давно ей стало по-настоящему приятно появляться в ваке - даже одно воспоминание о встрече с Кенаном-пашой. И пускай сейчас в вакфе было многолюдно и довольно шумно, и пребывание тут не слишком радовало султаншу, всё равно ей было куда приятнее оказаться здесь, чем раньше, - матушка доверяет нам, отправляя сюда - не хочется расстраивать её.
    Лалезар-хатун несколько даже изменилась в лице от таких слов - вероятно, ей думалось, что девушке в таком возрасте не стоит заниматься благотворительностью и вникать в её тонкости, но удивление плавно сменилось улыбкой: всё-таки, если сказано, что валиде-султан вовлекает в свои дела дочерей, значит в этом есть свой смысл.
    А вокруг всё шло своим чередом. Бурназ украдкой взглянула на ту часть яруса, где сидела валиде в окружении более десятка женщин. Все нарядные, одетые с иголочки, а главное - с большим вкусом. Никому из них, конечно, не светит обойти саму Кёсем-султан в изяществе и роскоши наряда, но всем хотелось соответствовать своему положению и не ударить в грязь лицом перед госпожой.
    "Вот было бы славно, если бы здесь появился Кенан-паша! Ему с его умением одеваться и учтивостью тут самое место, - подумала девушка, мечтательно прикрыла глаза на несколько мгновений, - Впрочем, что это я? Он мужчина, ему зазорно появляться тут в такое время. Будь тут одна валиде, дело обстояло б куда проще."
    Очевидно, часть приятных мыслей каким-то чудом проступила на миловидном личике девушки, ибо хатун заинтересованно воззрилась на госпожу, словно хотела что-то выпытать без единого слова. От такого испытующего и, кажется, обезоруживающего взгляда Бурназ стало несколько не по себе. Неужели эта Лалезар о чём-то догадалась и сейчас начнёт расспрашивать? Нет, разумеется, приятно поболтать о делах сердечных на досуге, но не с такой, как она. Для таких бесед куда больше подойдёт Айше, а ещё лучше - Фатьма. Уж она-то знает толк в любви и её подводных камнях, сама была замужем. Но с Лалезар о подобных деликатных вещах не слишком-то разоткровенничаешься.
    - Вам, вижу, тоже нынешнее собрание несколько не по душе. Вид у Вас какой-то бледный...
    В самом деле: с пригожим лицом хатун творилось что-то не то: внешне свежая и отдохнувшая, она несколько побледнела, глаза глядели тревожно и колюче. Расспрашивать о причине такой перемены Атике показалось неуместным, поэтому она вновь перевела взор на других приглашённых женщин и даже попыталась вслушаться в обрывки разговора, долетающие до её ушей.

    +4

    5

    На Атике-султан всегда было приятно смотреть. Из всех сестёр теперешнего падишаха она была самой непредсказуемой - не подумайте дурного, но это именно так. Её присутствие в вакфе всегда так умело расцвечивало его будничную жизнь, что сюда отчего-то хотелось вернуться. Все прямо-таки диву давались, как так получается, а всё было просто до смешного: юная султанша могла иногда пренебречь условностями вроде чрезмерно колкого замечания или чего другого, отчего беседы становились оживлённее и веселее. Лалезар видела, как менялась в лице властная валиде, как в глазах её проглядывал гнев, но сколь опасен был тогда её взгляд, столь же добра оказывалась и её улыбка, свидетелствовавшая о том, что госпожа уже сменила гнев на милость. Ничего не попишешь - сердиться на эту озорницу с бойкими глазами не представлялось возможным, уж слишком она была жизнелюбивой и искренней в своих шутках и едких заечаниях, равно как и в беззаботном смехе. И всё же, сколько Лалезар помнила эту красавицу в стенах вакфа, далеко не всегда она была такой беспечальной - случалось и такое, что она отрешённо смотрела на беседующих, блуждала взглядом по верхнему ярусу и его чудесному убранству и не вступала в разговоры ни с кем из сановных гостий.
    - Храни Аллах Кёсем-султан. С её лёгкой руки тысячи семей по всей империи имеют пищу и надёжный кров. Как я погляжу, скоро ей будет достойная смена в Вашем лице.
    И вновь вспомнился тот недавний разговор с кирой-кадын, у Лалезар даже в глазах потемнело.
    "Ну, я тебе однажды устрою, гнусная сплетница - не посмеешь язык распускать, не зная дела. Да посмотри ты на Атике-султан, у неё на уме такого сроду не водилось - встречаться с незнакомым пашой с глазу на глаз!"
    Благоверная Кенана-паши откровенно злилась на ту бессовестную женщину. Все-таки недаром сказано, что Всевышний не жалует сплетников, сеющих сомнение в людских сердцах. Может статся, всё бы и обошлось, если бы не треклятый разговор и его двусмысленное содержание. Бывшая княжна чувствовала невыносимое жжение на языке от каждого вопроса, не заданного царственной собеседнице, подспудно осознавала, что в добрый час молвить, а в худой промолчать - лучшая тактика. Но любопытство, и это явственно ощущалось, понемногу стало брать верх. Лалезар  даже сделалось как-то неудобно на мягкой тахте, хотелось встать, оправиться, утихомирить разбушевавшееся сердце и снова сесть рядом, чтоб повести занятную беседу об отвлечённом. И до того было неловко перед этой, в сущности, совсем зелёной девочкой, что один и тот же вопрос бессчётное количество раз перетряхивался в уме - хотелось отсеять ненужные и опасные слова, как плевелы, от которых очищают зёрна. Не приведи Аллах, такая молодая, не искушённая в тонкостях интриг и пока ещё жизнерадостная госпожа рассердится или опечалится.
    - Слышала, Вы не так давно приезжали сюда, госпожа. И даже приняли большой подарок от некоего доброжелателя на имя валиде-султан...
    Вырвалось это как-то неожиданно. Лалезар ещё хотелось хоть немножко увериться в том, что подобный вопрос не раздражит сестру падишаха. Получилось вежливо, но не столь тонко, как хотелось бы. Оставалось надеяться, что Атике-султан не разгневается за такую скоропалительность.

    Отредактировано Лалезар-хатун (2021-08-04 00:26:12)

    +4

    6

    Последний вопрос Лалезар заставил Атике внутренне дрогнуть. Ей почудилось, что хатун в каждой букве скрывала некий подвох или полунамёк. Сказала - и сама как бы смутилась сказанного, это молодая девушка тоже отметила, правда, в глубине души. Тут же ей сделалось как-то неуютно в этих стенах, тоскливо и неприятно. Захотелось откланяться перед валиде, сесть в карету и уехать в Топкапы восвояси, чтоб только не отвечать на этот простенький с виду вопросец. Так она и сидела рядом с этой красивой, тончайшей в обхождении, женщиной, чувствуя, что пасует перед её взглядом, голосом и манерами. А ведь она - госпожа! Юная, зелёная, наивная, но госпожа. Ей не должно испытывать неловкость перед хатун, которая ниже её по статусу, что ни говори.
    Вспомнились давешние речи Лалезар о том, что у паши может быть семья и дети...
    "А что если эта хатун в дружбе с супругой Кенана-паши? Выспросит, вызнает всё, да и расскажет при первой встрече? Да вздор, быть того не может. Пусть так, пусть они дружат, но ведь я ничего дурного не сделала! Приняла дар, судя по всему, искренний, передала валиде - вот и квиты... Что из того? Если даже матушка не бранила меня за этот шаг, что какое дело Лалезар?"
    - Именно так всё и было, хатун. Паша прибыл, с почтением преподнёс подарок для валиде и удалился. Я не первый раз приезжаю без неё, и матушка прекрасно знает, что может положиться на меня.
    Последнее было произнесено с большим весом, хотя ни одна жилка не дрогнула на красивом лице госпожи. Лалезар слушала со вниманием и постепенно менялась в лице - правда, непонятно, в какую сторону можно толковать эти изменения. Не разберёшь, разочарована она или же, напротив, у хатун отлегло от сердца. Атике взглянула на собеседницу, пытаясь распознать в выражении лица женщины хоть что-то достоверное - досаду, гнев, облегчение или просто вежливое участие.
    "Ох уж эти супруги пашей - ходячие загадки! Вечно не поймёшь, чистосердечны они с тобой или нет. Говорила же мне валиде: "Держись от них подальше, пока опыта не наберёшься!". Кажется, мама была права. Как всегда.
    Тем временем валиде всё так же говорила с женской частью османской знатью, которая расточала султанше всевозможное почтение и клятвы в верности - своей и мужней. Последнее, кажется, имело особую цену в глазах матери, поскольку в мужьях у этих холёных красавиц были сановнейшие вельможи: паши, беи, улемы, богатые купцы... Вносились и зачитывались бумаги, ставились печати, жёны вельмож подходили по одной, обмакивали палец в чернила и прикладывали к бумаге, аккурат под печатью госпожи. Бурназ наблюдала за всем этим вполглаза и ждала, что-то скажет Лалезар. Та же, в свою очередь, не спешила с раздумьями вслух.
    - Что-то не так, Лалезар-хатун? Ты сомневаешься в сказанном?
    Женщина повела бровью, словно хотела сказать, что ничего дурного не думает, но по взгляду Атике уже понимала, что услышанное ей пришлось не слишком-то по вкусу. Губы поджаты, пальцы сцеплены в замок, ресницы слегка вздрагивают. Хатун явно нервничала. К добру ли такое поведение?

    +4

    7

    А ведь верно подмечено - сомнения у Лалезар, действительно, были. И немалые. Хотя Бурназ Атике выглядела спокойной и практически невозмутимой, женщина чувствовала, что дело тут явно нечисто. Преданность Кенана-паши правящему роду и, в особенности, Кёсем-султан не являлась для Лалезар, столь же верной валиде, чем-то удивительным. Да на кого пальцем ни укажи из визирей, все, как один, готовы костьми лечь за падишаха и его родительницу! Но даже для Кенана такой поступок несвойственен, так, по крайней мере, думалось его жене.
    - Храни меня Аллах от сомнений, - медленно выдохнула хатун, тщетно силясь совладать с внутренней бурей, - Раз сама Кёсем-султан не видит в этом ничего зазорного, то не мне судить.
    Мысли откровенно двоились. Ум твердил, что причин для беспокойства, особенно после такого заверения, нет, а на душе отчего-то сделалось скверно, как будто по ней дёгтем мазнули. С одной стороны, не пойдёшь ведь сейчас прямиком к самой Кёсем и не спросишь о том, правду ли сказала её дражайшая дочь, а с другой - ревность царапнула сердце, может быть, в первый раз в жизни. Говорить и расспрашивать дальше было не слишком-то сподручно, но просто так встать и с поклоном удалиться тоже казалось нелепым - а вдруг госпожа сочтёт это неуважением? Приходилось ещё какое-то время просидеть рядом, делая вид, что тема исчерпана до дна. Исчерпана? Как же!
    - Лалезар-хатун... - к софе подошла совсем молоденькая девушка, очевидна, служанка одной из визирских жён, - Вас зовёт супруга Табанъяссы Мехмеда-паши, у неё к Вам дело.
    В этот момент княжна мысленно воздала хвалу Всевышнему за избавление от неловкости и подозрений. Она встала и с поклоном произнесла:
    - С Вашего позволения, Атике-султан. Простите за мою дерзость и навязчивость! Передайте поклон досточтимой валиде-султан.
    Разговор с госпожой окончился, и хатун с далеко не лёгким сердцем направилось в сторону жены Мехмеда-паши. Статная и очень умная женщина, она ведала делами вакфа наравне с прочими, и к её мнению стоило бы прислушиваться хотя бы потому, что муж её заседает в совете.  Да и подвохов от неё ждать не приходилось.
    - Слушаю Вас, - с некоторой холодностью обратилась Лалезар к женщине, - к чему такая срочность? Мы беседовали с Атике-султан...
    Только сейчас княжна поняла, как ей досадно, что разговор с госпожой был прерван. Опять захотелось подсесть к девушке и ненавязчиво выспросить подробности той встречи до каждого слова, до буковки. Хатун же в ответ улыбнулась с необыкновенной приязнью.
    - Особых причин нет, Лалезар, - голос мягкий, доброжелательный, без тени издёвки, - Беседа с госпожой, бесспорно, очень важна, но валиде-султан беспокоится, всё ли благополучно. С самого утра ты сама не своя, мы все переживаем.
    Эти слова заставили Лалезар перемениться в лице. Она с явным недоверием поглядела на сановную собеседницу сквозь лёгкий прищур.
    - Благодарю за беспокойство, особенно оно лестно со стороны нашей валиде. Атике-султан лично изъявила желание поговорить со мной. Что до моего состояния, то оно не стоит ваших тревог. И прошу, впредь не утруждайте себя: я справлюсь.
    Всё-таки, не хотелось обсуждать свои душевные метания. Во всяком случае, пока.
    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/374405.png

    +3


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Первый шаг к ревности (30 сентября 1630 года)