Легонькое дверное кольцо с украшением в виде розы, предназначавшееся для гостей женского пола, зазвенело и ударилось в дверь трижды. Нигяр с замиранием сердца ждала, когда на стук кто-но ибудь откликнется. Слава Всевышнему, ждать пришлось недолго: за дверью послышались суетливые шаги, и вот уже девушка лет семнадцати отворяет дверь и с поклоном впускает гостью в дом.
- Лалефер-хатун дома, милая? — спросила Нигяр как можно ласковее.
- Дома, госпожа. Сейчас доложу ей о Вашем приходе, .
И добавила шёпотом:
- Ей очень скучно, она страсть как обрадуется!
И говорлиаое легконогое создание упорхнула наверх. Нигяр хотела, было, присесть, да раздумал: пусть уж хозяйка сойдёт вниз, тогда и сели бы вместе, завели разговор.
Лалефер все не шла, зато в гостиной объявилось новое лицо: прехорошенькая девица не старше предыдущей, одетая побогаче.
- Джаизе, дорогая! Машалла, как ты похорошела, тьфу-тьфу! — и Нигяр сделала вид, что сплёвывает на левую сторону, хотя всяких там суеверий она терпеть не могла. Но поживи-ка, попробуй, с Дильбер, дурищей, нашпигованной приметами и предрассудками от макушки до пят — и не такого нахватаешься.
- Нигяр? Какими судьбами?
Юная незамужняя хозяюшка удивилась ничуть не меньше.
- Клянусь Аллахом, однажды я выберу тебя за уши, сова эдакая, за то, что к нам не заходишь!
После такой шутливой угрозы на душе потеплело само собой: Нигяр ощутила, как напряжение, с которым она покидала дом, сходит на нет. Джаизе залилась смехом, и женщине было куда как нелегко не расхохотался вслед за нею.
- Ты бессовестная, — давая волю эмоциям, говорила она, — а ну как не сегодня, так завтра матушка тебя просватает за бирюка какого-нибудь, и ты его за уши драть станешь? На что это похоже будет, м?
Речь Нигяр сопровождалась смешками, поскольку очень уж забавна была Джаизе, когда напускала на себя строгий вид. Но последние слова Нигяр как-то внезапно согнали веселость с девичьего лица, и гостья поняла, что хватила через край.
- Ты... угадала, — осевшим голосом призналась Джаизе.
Нигяр опешила:
- Как это?
- Три месяца тому назад матушка сошлась с какой-то женщиной. У нее сын неженатый. Всё расхваливала мне его, а я этого сына и в глаза не видела. И, наверное, не увижу. Вот теперь пошла в гости к ней. Будут думать, как стать свахами.
Весть эта опечалила Нигяр. Ей вовсе не хотелось видеть сестру доброй подруги несчастной в браке. Она искала слова утешения, но они находились с трудом.
- Вот потолкуй-ка лучше с Лалефер. Она мигом придумает, как жениха отвадить, и матушку его тоже — чтоб они и дорогу к вам забыли. Кстати, кто это там спускается?
С лестницы послышались тихие шаги. Видно, Лалефер закончила прихорашивается и торопилась вниз, чтоб показаться гостье. Давешняя служанка следовала за нею. Лалефер нынче была чудо как хороша — у Нигяр даже настроение взлетело до небес от того, насколько чудесно выглядела хозяйка. Ровный оттенок лица, большие глаза, капризные губки, аккуратненький носик — понятно, что все в вакфе только и делают, что считают эту куколку соперницей.

Услышав слово "уродилась", Нигяр вся как-то внутренне сжалась. Это слово всегда вызывало у неё неприятные ассоциации, а его корень отзывался болезненной грустью. Уродиться! Чтобы уродиться, надо, чтобы тебя кто-то родил, а у Нигяр с этим были ой какие сложности. Дильбер и та на неё косилась и шипела - дескать, слишком худосочная, чтобы выносить и подарить паше здорового наследника. Первое время молодая женщина худо-бедно отгавкивалась, находила тысяча и один способ уколоть назойливую и склочную первую жену побольнее, но силы постепенно иссякали.
- Кхм... - деликатнейшим образом откашлялась она, как бы избегая развития этой темы в дальнейшем, но не получилось. Джаизе крепко-накрепко ухватилась за эту ниточку и отпускать неё не намеревалась.
- В кого, в кого? В тебя! Мы ж теперь как сёстры, хоть и неродные, - и подмигнула не то заговорщицки, не то язвительно, - И вообще, что это всё обо мне да обо мне? Вот я, например, жду не дождусь, когда у одной из вас детки пойдут. Не терпится повесить назар-бонджук на чью-нибудь колыбельку.
Вот тут сердце у Нигяр ёкнуло ещё сильнее. Она сидела и улыбалась, силясь не выдать в себе проступавшего волнения, хотя у самой руки едва ли не тряслись. На всём белом свете лишь Аллах и она сама знают, как ей хотелось взять на руки первенца. И дело даже не в том, чтоб с приходом новой души в этот мир неугомонная Дильбер, наконец-то, прикусила свой поганый язык, а в том, что сама Нигяр почувствует себя полноценной женщиной, а не бесполезным обрубком человека, половинкой, а то и четвертинкой мужчины. Мустафа-паша и сам с удовольствием стал бы отцом. Он сам как-то обмолвился, что желал бы склониться над зыбкой того младенца, которого подарит ему любимая женщина. При этом он так смотрел! О, этот взгляд Нигяр уже никогда не забудет. Но до всего этого - беременности, родов, имянаречения, обрезания - ещё далека песня. Покамест лучшей защитой оставалось нападение. 
- Э-э, дорогая моя Джаизе, - шутливо заговорила Нигяр и, протянув руки, потрепала девушку за персиковые щёчки, - мы-то с пашой всегда успеем, иншалла, а вот ты, Лалефер, когда меня обрадуешь? Я ужас как хочу посмотреть, какова ты будешь во время беременности. Я-то про себя точно знаю: буду ходить пузатая, как бурдюк, с ноги на ногу переваливаться. Вот так примерно!
И хатун, чтобы собеседницы окончательно развеселились, встала с дивана и принялась потешно расхаживать по комнате, придерживая несуществующий живот одной рукой и упираясь в бок другой. Её корчило и клонило на сторону, будто ещё секунда - и начнётся что-то неприятное: либо тошнота, либо схватки.
- Ой, ой, - Джаизе сдалась первой и покатилась со смеху, - а сделай так ещё раз, дорогая, я давно так не смеялась! Ой, не могу! Ой, умора! Аллах, она нас сейчас в могилу сведёт... у... у... умираю... ха-а-а-а-ха-ха!
Нигяр и саму веселила эта комедия, но она уже вошла в образ и выходить не хотела. Лишь когда Джаизе со смеху перешла на визг, малость одумалась и вернулась на прежнее место.
- Как я тебе, душенька Лалефер? Мне пойдёт быть матерью? - спросила Нигяр, надеясь, что и молодая хозяйка сейчас тоже последует её примеру и выкинет что-то весёлое.

От всего этого бесконечного потока сплетен у Нигяр в какой-то момент закружилась голова. Она перестала плакать и всхлипывать, отёрла глаза краешком рукава и уже слушала подруг с нескрываемым интересом: а как же могло быть иначе, когда обе хозяйки дома затронули такую животрепещущую тему? История про ведунью из Адапазары чрезвычайно взволновала Нигяр, за всё время рассказа, она не перебила Лалефер ни единым звуком. Даже покашливание само застряло в горле у гостьи.
- Ну и мастерица же ты выдумывать, - произнесла она, когда рассказ был окончен, - не хочу ни на кого клеветать, но вот уж кто знается с нездешними силами, так это Дильбер... Ну, первая жена моего паши. Уж она-то точно хочет извести меня. Кто знает: а вдруг она уже вытравливала плод из моего чрева, да только я об этом не догадываюсь?
Услышав такое, даже хохотунья Джаизе примолкла и поплевала на сторону. Лалефер тоже как-то стушевалась, и Нигяр искренне недоумевала, почему приятельницы так реагируют на её шутку, пусть и не совсем удачную.
- Ш-ш-ш! Ты что? - зашипела девушка, поднося аккуратненький пальчик к губам, - Эстафурулла*, зачем так жестоко-то?

* Эстафурулла(х) (в турецком языке - Estağfurullah) - "прости Аллах!"

Собственно, ничего слишком жестокого из уст Нигяр не прозвучала. Да и вообще, для того, чтобы по совести судить о сказанном, надо знать эту Дильбер чуть поближе. Хатун была уверена в подругах: доведись им когда-нибудь встретиться с этой мерзопакостной особой, они ни за что не передадут ей слова Нигяр, тут можно быть совершенно спокойной. А вот суеверная боязнь Джаизе вызвала у молодой женщины лёгкое недоумение: с чего бы ей так чураться насмешек, хотя бы и таких колких? Не в её огород камень летит, так и прятаться незачем.
- Я... что-то не так сказала? - для порядка осведомилась хатун и только сейчас осознала, как же ей сильно хочется чего-нибудь съесть. Сладкого! И запить чем-нибудь. Тоже сладким!
"Это всё из-за слёз, - решила она про себя, хотя и не пременула пододвинуть к себе блюдце со свежайшим лукумом и отправить в рот самый крупный кусочек, - при одной мысли об этой сумасшедшей я делаюсь голодной, как волчица! Вот поставь передо мной блюдо с ревани в меду - съем и не задумаюсь. И не поделюсь ни с кем!"
Джаизе наблюдала, как гостья расправляется со сластями и потаённо чему-то улыбалось. Нигяр даже поперхнулась, поймав её взгляд:
- Не смотри на меня так, не о том думаешь! Просто при этом ужасном имени на меня нападает лютый голод, вот и всё!
- Э-эх, - разочарованно протянула Джаизе, беря с блюдца кусочек нежно-розового оттенка, - а я уж понадеялась! Но вообще-то я хотела сказать, что в нашем доме такого лучше не болтать. Матушка меня всегда учила: где собираются двое-трое сплетниц, джинны всегда начеку. Не подсказывай им таких идей, иначе они живо нашепчут их этой... в общем, первой жене Мустафы-паши. А нам бы, знаешь ли, не хотелось чувствовать себя виноватыми.
Лалефер всё это время сидела рядышком, попивала поновлённый кофеёк из чашки с медным подстаканником и еле сдерживалась, чтоб не прыснуть. По всей видимости, ей свекровины наущения были знакомы не понаслышке. Нигяр про себя воздала благодарственную хвалу Создателю за то, что у неё на момент никяха свекрови уже не было.