Эпоха Безумца и Охотника

    Объявление

    Администрация:

    HOŞ GELDİNİZ

    Добро пожаловать в лучшую из всех держав - Османскую империю, и в столицу столиц - Стамбул. В этих благословенных краях наступили трудные и противоречивые времена, наполненные леденящими душу событиями. Янычарские восстания, разветвлённое преступное общество, произвол пашей и беев, интриги дворца Топкапы и тому подобные вещи - вот что такое Блистательная Порта 1640-1692 годов. Избери свой путь, измени судьбу государства, будь решителен и хитёр, верен султану и правящей династии, и главное - будь всегда на чеку!


    Вернейшие друзья:

    Dragon Age: Rising Интриги османского Востока Великолепный Век: цветы раздора MUHTEŞEM YÜZYIL «Muhteşem Yüzyıl: after Suleyman» «Каково это - играть с тьмой?»

    Ожидаются с нетерпением:

    Нефи Омер-эфенди, Шемспери-султан, Хуричехре-султан, Айше Махзиба-султан, Санавбер-султан, Зекийе-султан, Шехзаде Касым, Шехзаде Баязид, Рухсар-хатун, Зеррин-калфа, Силахдар Мустафа-паша, Ясемин-калфа, Хезарфен Ахмед-челеби, Лагари Хасан-челеби

    В ИГРЕ

    Ближайшие события:
    1642. Родились прекрасные шехзаде - Мехмед, Сулейман и Мурад. Султан Ибрагим сочетался с Хюмой-султан законным браком, что повлекло за собой страшные последствия. В гареме тем временем происходит "падение нравов", а точнее, нрава одной единственной женщины - Ирум-калфы. Принудительное сближение с Эркином-агой, одним из предводителей янычар, положит начало тайным свиданиям, самообману и греху 1648. Смерть Ибрагима Безумного положила начало правлению маленького Мехмеда, который в будущем прославится как Охотник. Валиде Кёсем-султан и Турхан-султан начали скрытую, но страшную вражду. Турхан заключает с Эркином-агой соглашение, которое послужит причиной никяха доблестнейшего из янычар и Гевхерхан-султан. 1660. Шехзаде Эмир принял саблю в присутствии всего войска, пашей и самого повелителя. Теперь пришло время новых завоеваний. По всей империи идут приготовления к походу. Интриги, подлости и хитрости ради собственной выгоды вновь входят в силу. Между шехзаде возникнет соперничество за право наместничества в Стамбуле. Но до похода ещё много времени, и что случится за это время, ведомо лишь Всевышнему.


    Активные участники:

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Между нами, женщинами (20 апреля 1630 года)


    Между нами, женщинами (20 апреля 1630 года)

    Сообщений 1 страница 7 из 7

    1

    Название эпизода
    Между нами, женщинами

    Время и место действия
    20 апреля 1630 года.
    Стамбул, дом Нуреддина-паши и Лалефер-хатун.

    Суть
    К Лалефер-хатун пришла в гости Нигяр, уставшая от рутинных дрязг. Речь заходит о женских премудростях - как привязать к себе мужа, забеременеть, оставаться желанной и насолить первой жене. Слово за слово, сплетня за сплетней.

    Участвуют
    Нигяр-хатун, Лалефер-хатун.

    +1

    2

    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/699670.png
    Легонькое дверное кольцо с украшением в виде розы, предназначавшееся для гостей женского пола, зазвенело и ударилось в дверь трижды. Нигяр с замиранием сердца ждала, когда на стук кто-но ибудь откликнется. Слава Всевышнему, ждать пришлось недолго: за дверью послышались суетливые шаги, и вот уже девушка лет семнадцати отворяет дверь и с поклоном впускает гостью в дом.
    - Лалефер-хатун дома, милая? — спросила Нигяр как можно ласковее.
    - Дома, госпожа. Сейчас доложу ей о Вашем приходе, .
    И добавила шёпотом:
    - Ей очень скучно, она страсть как обрадуется!
    И говорлиаое легконогое создание упорхнула наверх. Нигяр хотела, было, присесть, да раздумал: пусть уж хозяйка сойдёт вниз, тогда и сели бы вместе, завели разговор.
    Лалефер все не шла, зато в гостиной объявилось новое лицо: прехорошенькая девица не старше предыдущей, одетая побогаче.
    - Джаизе, дорогая! Машалла, как ты похорошела, тьфу-тьфу! — и Нигяр сделала вид, что сплёвывает на левую сторону, хотя всяких там суеверий она терпеть не могла. Но поживи-ка, попробуй, с Дильбер, дурищей, нашпигованной приметами и предрассудками от макушки до пят — и не такого нахватаешься.
    - Нигяр? Какими судьбами?
    Юная незамужняя хозяюшка удивилась ничуть не меньше.
    - Клянусь Аллахом, однажды я выберу тебя за уши, сова эдакая, за то, что к нам не заходишь!
    После такой шутливой угрозы на душе потеплело само собой: Нигяр ощутила, как напряжение, с которым она покидала дом, сходит на нет. Джаизе залилась смехом, и женщине было куда как нелегко не расхохотался вслед за нею.
    - Ты бессовестная, — давая волю эмоциям, говорила она, — а ну как не сегодня, так завтра матушка тебя просватает за бирюка какого-нибудь, и ты его за уши драть станешь? На что это похоже будет, м?
    Речь Нигяр сопровождалась смешками, поскольку очень уж забавна была Джаизе, когда напускала на себя строгий вид. Но последние слова Нигяр как-то внезапно согнали веселость с девичьего лица, и гостья поняла, что хватила через край.
    - Ты... угадала, — осевшим голосом призналась Джаизе.
    Нигяр опешила:
    - Как это?
    - Три месяца тому назад матушка сошлась с какой-то женщиной. У нее сын неженатый. Всё расхваливала мне его, а я этого сына и в глаза не видела. И, наверное, не увижу. Вот теперь пошла в гости к ней. Будут думать, как стать свахами.
    Весть эта опечалила Нигяр. Ей вовсе не хотелось видеть сестру доброй подруги несчастной в браке. Она искала слова утешения, но они находились с трудом.
    - Вот потолкуй-ка лучше с Лалефер. Она мигом придумает, как жениха отвадить, и матушку его тоже — чтоб они и дорогу к вам забыли. Кстати, кто это там спускается?
    С лестницы послышались тихие шаги. Видно, Лалефер закончила прихорашивается и торопилась вниз, чтоб показаться гостье. Давешняя служанка следовала за нею. Лалефер нынче была чудо как хороша — у Нигяр даже настроение взлетело до небес от того, насколько чудесно выглядела хозяйка. Ровный оттенок лица, большие глаза, капризные губки, аккуратненький носик — понятно, что все в вакфе только и делают, что считают эту куколку соперницей.

    +3

    3

    День, можно считать, задался на славу. Лалефер встала с постели, как говорят, с той ноги, и настроение было у неё распрекрасное. Чувство было такое, будто в животе поселилась тысяча бабочек, и вся эта тысяча теперь порхает и хлопает крыльями. Сейчас супруга паши сидела перед зеркалом и любовно оглядывала своё хорошенькое личико: нет ли где морщинки, достаточно ли свеж цвет лица, нужно или нет подвести глазки к приходу мужа и так далее. Работа не пыльная и до того приятная, что хатун часами могла придаваться только ей. Верная Сельма кружила подле госпожи, как пчёлка, поднося ларчик за ларчиком со всякими притираниями и маслами.
    - Подай-ка мне вон ту склянку с розовой эссенцией, - попросила Лалефер. Сельма мигом исполнила поручение, поднеся хозяйке нужный флакончик с розоватой жидкостью. Лалефер откупорила склянку, тихонечко вдохнула сладкий аромат. Вот! Вот чего ей недоставало для полного счастья. Этот аромат отвечал нынешнему настроению молодой женщины, как никакой другой.
    - А для чего Вам, госпожа? - несмело поинтересовалась Сельма, принимая из рук Лалефер склянку. Хозяйка уже нанесла по несколько капель на запястья и грудь.
    - Уж будто я, в самом деле, не имею права хорошо пахнуть! Аллах-Аллах! - делано возмутилась хатун, хотя спорить с прислужницей не имела ровным счётом никакого желания. Просто захотелось поиграть в оскорблённую невинность.
    Как раз в этот момент дверь отворилась, и на пороге показалась немного запыхавшаяся Зейнеб. Лалефер воззрилась на неё с удивлением:
    - За тобой что, волки гонятся? - спросила она, подавив прорывающийся смешок.
    - Нет, госпожа. Нигяр-хатун пожаловала, ждёт Вас внизу... Хотела Вам сообщить... вот, - пролепетала Зейнеб и скорёхонько шмыгнула из комнаты. Хозяйка просияла: ей уже давно хотелось позвать гостей, а тут, как говорится, на ловца и зверь бежит!
    - Сельма, принеси мои серьги с хризопразами, - потребовала Лалефер, указывая пальчиком на дальнюю шкатулку, - В кои-то веки довелось их надеть. Да-да, и платочек мой любимый тоже не забудь. Да не этот, глупая твоя голова! Вон тот, с золотистым отливом. Хоть нынче и не праздник, а гости не каждый день в доме появляются. Интересно, что скажет Нигяр.
    Когда последние приготовления были завершены, Лалефер сошла вниз. Ступала она осторожно, ибо лестница в доме была крутовата, и не упасть на ней куда как мудрено. Нигяр и в самом деле ожидала хозяйку дома, беззаботно болтая с Джаизе. Они сидели на длинной тахте, как две тетёрки на токовище, и о чём-то переговаривались. Сойдя с последней ступеньки, Лалефер распахнула радостные объятия навстречу гостье:
    - Нигяр-хатун, душенька, селям алейкюм! Как же я зла на тебя, клянусь Аллахом! Так надолго забыть дорогу к нашему дома - ну, на что это похоже, люди добрые? - и две приятельницы обнялись.
    - Куда это Вы запропастились, сестрица? - шутливо напустилась Джаизе на золовку, - Мы с Нигяр-хатун уже подумали, что какой-нибудь бесстыдник среди бела дня влез в окошко да и украл нашу птичку! Что я брату скажу, когда придёт? А матушка? А соседи?
    Лалефер прыснула в кулачок. Болтовня Джаизе её скорее забавляла, нежели раздражала.
    - Машалла, сестрёнка, и в кого ты уродилась такой сорокой? Уж не в меня ли? - произнесла женщина, присаживаясь на ту же тахту. В это же самое время невольницы подошли и с поклоном спросили, не нужно ли чего. Лалефер распорядилась подать к столу фрукты и сладости да заварить кофе получше. Зейнеб и Сельма упорхнули выполнять приказание, а трое баловниц остались беседовать.

    +4

    4

    Услышав слово "уродилась", Нигяр вся как-то внутренне сжалась. Это слово всегда вызывало у неё неприятные ассоциации, а его корень отзывался болезненной грустью. Уродиться! Чтобы уродиться, надо, чтобы тебя кто-то родил, а у Нигяр с этим были ой какие сложности. Дильбер и та на неё косилась и шипела - дескать, слишком худосочная, чтобы выносить и подарить паше здорового наследника. Первое время молодая женщина худо-бедно отгавкивалась, находила тысяча и один способ уколоть назойливую и склочную первую жену побольнее, но силы постепенно иссякали.
    - Кхм... - деликатнейшим образом откашлялась она, как бы избегая развития этой темы в дальнейшем, но не получилось. Джаизе крепко-накрепко ухватилась за эту ниточку и отпускать неё не намеревалась.
    - В кого, в кого? В тебя! Мы ж теперь как сёстры, хоть и неродные, - и подмигнула не то заговорщицки, не то язвительно, - И вообще, что это всё обо мне да обо мне? Вот я, например, жду не дождусь, когда у одной из вас детки пойдут. Не терпится повесить назар-бонджук на чью-нибудь колыбельку.
    Вот тут сердце у Нигяр ёкнуло ещё сильнее. Она сидела и улыбалась, силясь не выдать в себе проступавшего волнения, хотя у самой руки едва ли не тряслись. На всём белом свете лишь Аллах и она сама знают, как ей хотелось взять на руки первенца. И дело даже не в том, чтоб с приходом новой души в этот мир неугомонная Дильбер, наконец-то, прикусила свой поганый язык, а в том, что сама Нигяр почувствует себя полноценной женщиной, а не бесполезным обрубком человека, половинкой, а то и четвертинкой мужчины. Мустафа-паша и сам с удовольствием стал бы отцом. Он сам как-то обмолвился, что желал бы склониться над зыбкой того младенца, которого подарит ему любимая женщина. При этом он так смотрел! О, этот взгляд Нигяр уже никогда не забудет. Но до всего этого - беременности, родов, имянаречения, обрезания - ещё далека песня. Покамест лучшей защитой оставалось нападение. 
    - Э-э, дорогая моя Джаизе, - шутливо заговорила Нигяр и, протянув руки, потрепала девушку за персиковые щёчки, - мы-то с пашой всегда успеем, иншалла, а вот ты, Лалефер, когда меня обрадуешь? Я ужас как хочу посмотреть, какова ты будешь во время беременности. Я-то про себя точно знаю: буду ходить пузатая, как бурдюк, с ноги на ногу переваливаться. Вот так примерно!
    И хатун, чтобы собеседницы окончательно развеселились, встала с дивана и принялась потешно расхаживать по комнате, придерживая несуществующий живот одной рукой и упираясь в бок другой. Её корчило и клонило на сторону, будто ещё секунда - и начнётся что-то неприятное: либо тошнота, либо схватки.
    - Ой, ой, - Джаизе сдалась первой и покатилась со смеху, - а сделай так ещё раз, дорогая, я давно так не смеялась! Ой, не могу! Ой, умора! Аллах, она нас сейчас в могилу сведёт... у... у... умираю... ха-а-а-а-ха-ха!
    Нигяр и саму веселила эта комедия, но она уже вошла в образ и выходить не хотела. Лишь когда Джаизе со смеху перешла на визг, малость одумалась и вернулась на прежнее место.
    - Как я тебе, душенька Лалефер? Мне пойдёт быть матерью? - спросила Нигяр, надеясь, что и молодая хозяйка сейчас тоже последует её примеру и выкинет что-то весёлое.

    +4

    5

    Смотреть на Нигяр, корчившуюся в лжесхватках без гомерического хохота представлялось невозможным. Лалефер и не пыталась бороться с собой: вдвоём с золовкой они взахлёб смеялись над выходками гостьи, но когда она угомонилась и плюхнулась на тахту, позволили себе перевести дух. Так правдоподобно, хоть и не без издёвки, разыграть из себя женщину на сносях - дело не хитрое, если речь идёт о ком угодно. Но не о Нигяр. От неё никогда не ждёшь таких коленцев, но от этого они становились ещё смешнее. Отдышавшись и прокашлявшись после длительного смеха, Лалефер заметила:
    - Пойти-то пойдёт, конечно, но не шутила бы ты с такими вещами, милая, - в голосе Лалефер не было ни единой нотки зависти, - недаром же говорят: над чем потешаешься, того и лишаешься. Смеялась кошка над тем, что брюхата, а котята мёртвыми народились. Что поделаешь, примета такая!
    О, если бы хатун только предполагала, какую больную струну заденет своими словами, она бы откусила себе язык в ту же секунду. Губы Нигяр дрогнули, она закрыла лицо руками, плечи её затряслись. Сквернейшее положение: нет ничего постыднее для хозяев, если гость или гостья разрыдается в их доме. Лалефер не раз выслушивала от свекрови нравоучения о том, что не грех бы хоть изредка следить за речью, чтоб ненароком не случилось непоправимое. Джаизе, кстати, тоже перепугалась всерьёз. Обе подсели к Нигяр с двух сторон и принялись утешать всячески: уговаривали, едва ли не сюсюкаясь с ней, как с малым ребёнком, взывали к благоразумию и просили не принимать близко к сердцу. На жену брата-паши она посмотрела чуть ли не с ненавистью - вот, дескать, до чего доводит язык без костей!
    - Ну-ну, не надо так убиваться, ради Аллаха, - бормотала Джаизе, утирая платочком заплаканное смуглое личико гостьи, - Лалефер у нас сущая трещётка, никак её не угомонишь! А во всякие приметы верят только крестьянки или базарные торговки. Я одну такую видела, когда упросила матушку отпустить меня на Капалы Чарши. Пристала, как банный лист, всё всучивала какой-то чёрный камешек - якобы осколок самой Каабы! Вот дурёха! Думает, что её хоть кто-нибудь поверит!
    Короткая история Джаизе, видимо, худо-бедно смогла увлечь Нигяр. Она посмотрела на девушку блестящими глазами, в которых плескался интерес.
    - О, не скажи, детка, - Лалефер решила ухватиться за спасительную соломинку, - не все женщины сплошь дуры и верят всяким глупостям. Есть и такие, которые знают, что говорят и делают. Вот, например, близ Адапазары живёт одна хатун - на две сажени в землю видит. И если она говорит, что нельзя свистеть или стричь ногти на закате, значит, нельзя. Беда будет.
    С этой женщиной Лалефер повезло встретиться всего единожды, но зато как! Внукам можно рассказать. Она промышляла тем, что помогала роженицам разрешиться от бремени, а заодно и давала советы тем, кому только предстоит родить или хотя бы зачать. Когда Лалефер возвращалась из вакфа Кёсем-султан, хатун преградила путь и не уходила, пока супруга паши не поинтересовалась, кто она такова и чего хочет. Хатун прищурила бельмистый левый глаз и произнесла: "Чёрный кот с чёрного хода идёт! Прогонишь кота - пошли мне подарок в Адапазары". По возвращении Лалефер выслушала от служанок рассказ про то, как одна из них заприметила возле чёрного хода незнакомца во всём темном. Лицо закрыто, тюрбан из чёрной ткани, да и всё одежда того же цвета. Если бы не крик, поднятый рабыней, вор непременно стянул бы что-то ценное. После этого Лалефер отправила для незнакомки с бельмом в левом глазу подарок с верной Зейнеб и с тех пор относилась к приметам с осторожностью.

    +4

    6

    От всего этого бесконечного потока сплетен у Нигяр в какой-то момент закружилась голова. Она перестала плакать и всхлипывать, отёрла глаза краешком рукава и уже слушала подруг с нескрываемым интересом: а как же могло быть иначе, когда обе хозяйки дома затронули такую животрепещущую тему? История про ведунью из Адапазары чрезвычайно взволновала Нигяр, за всё время рассказа, она не перебила Лалефер ни единым звуком. Даже покашливание само застряло в горле у гостьи.
    - Ну и мастерица же ты выдумывать, - произнесла она, когда рассказ был окончен, - не хочу ни на кого клеветать, но вот уж кто знается с нездешними силами, так это Дильбер... Ну, первая жена моего паши. Уж она-то точно хочет извести меня. Кто знает: а вдруг она уже вытравливала плод из моего чрева, да только я об этом не догадываюсь?
    Услышав такое, даже хохотунья Джаизе примолкла и поплевала на сторону. Лалефер тоже как-то стушевалась, и Нигяр искренне недоумевала, почему приятельницы так реагируют на её шутку, пусть и не совсем удачную.
    - Ш-ш-ш! Ты что? - зашипела девушка, поднося аккуратненький пальчик к губам, - Эстафурулла*, зачем так жестоко-то?


    * Эстафурулла(х) (в турецком языке - Estağfurullah) - "прости Аллах!"


    Собственно, ничего слишком жестокого из уст Нигяр не прозвучала. Да и вообще, для того, чтобы по совести судить о сказанном, надо знать эту Дильбер чуть поближе. Хатун была уверена в подругах: доведись им когда-нибудь встретиться с этой мерзопакостной особой, они ни за что не передадут ей слова Нигяр, тут можно быть совершенно спокойной. А вот суеверная боязнь Джаизе вызвала у молодой женщины лёгкое недоумение: с чего бы ей так чураться насмешек, хотя бы и таких колких? Не в её огород камень летит, так и прятаться незачем.
    - Я... что-то не так сказала? - для порядка осведомилась хатун и только сейчас осознала, как же ей сильно хочется чего-нибудь съесть. Сладкого! И запить чем-нибудь. Тоже сладким!
    "Это всё из-за слёз, - решила она про себя, хотя и не пременула пододвинуть к себе блюдце со свежайшим лукумом и отправить в рот самый крупный кусочек, - при одной мысли об этой сумасшедшей я делаюсь голодной, как волчица! Вот поставь передо мной блюдо с ревани в меду - съем и не задумаюсь. И не поделюсь ни с кем!"
    Джаизе наблюдала, как гостья расправляется со сластями и потаённо чему-то улыбалось. Нигяр даже поперхнулась, поймав её взгляд:
    - Не смотри на меня так, не о том думаешь! Просто при этом ужасном имени на меня нападает лютый голод, вот и всё!
    - Э-эх, - разочарованно протянула Джаизе, беря с блюдца кусочек нежно-розового оттенка, - а я уж понадеялась! Но вообще-то я хотела сказать, что в нашем доме такого лучше не болтать. Матушка меня всегда учила: где собираются двое-трое сплетниц, джинны всегда начеку. Не подсказывай им таких идей, иначе они живо нашепчут их этой... в общем, первой жене Мустафы-паши. А нам бы, знаешь ли, не хотелось чувствовать себя виноватыми.
    Лалефер всё это время сидела рядышком, попивала поновлённый кофеёк из чашки с медным подстаканником и еле сдерживалась, чтоб не прыснуть. По всей видимости, ей свекровины наущения были знакомы не понаслышке. Нигяр про себя воздала благодарственную хвалу Создателю за то, что у неё на момент никяха свекрови уже не было.

    +3

    7

    Мысль о том, что первая жена визиря нечиста на руку (в смысле, подколдовывает на радость шайтану), заставила Лалефер призадуматься. Действительно: а почему бы женщине, которая долгое время была для супруга единственной, не подсуетиться и не убрать с дороги молоденькую соперницу? Да легко! Если как следует пройтись по соседкам, расспросить там-сям о всех странностях, происходящих в Стамбуле, у-у-у... Тут уж остаётся только глубокомысленно закатить глаза да присвистнуть.
    - Экая ты набожная стала, Джаизе! - протянула Лалефер и, дотянувшись, ущипнула девушку за хорошенькую щёчку, - И слова уж при тебе не скажи! Не вздумай только матушке докладывать, о чём мы тут говорили. А то зна я вас, святош - спите и видите, как бы кого поддеть.
    Такая славная беседа складывалась, что мистическая тема уже навряд ли сойдёт с языков: это Лалефер осознавала очень даже отчётливо. Нигяр, видимо, тоже не спешила соскакивать с полюбившегося разговора, хотя и обвинения голословные бросать тоже побаивалась.
    - А знаете что, - предложила Лалефер, окидывая подруг горящим взглядом, - не погадать ли нам на кофейной гуще, покамест никто не пришёл?
    Предложение настолько пришлось по вкусу, что вскоре Лалефер пришлось отряжать служанок готовить свежайший кофе. Почти наспех осуив каждая свою чашку, женщины приступили к гаданию. Джаизе поначалу сопротивлялась, и её лепет о том, что все эти дела сплошной грех, успели за пару мгновений надоесть подругам, но Лалефер только шикнула, и девушка приумолкла. Подоспела пора взглянуть, что наворожил кофейный напиток. Первой открыла блюдо Нигяр. Лалефер вгляделась в рисунок.
    - Убей меня Всевышний прямо на этом месте, но я ничего не понимаю, - сокрушённо произнесла она, - вижу не то тюрбан какой, не то перезрелую тыкву. Ты уж не обессудь, дорогая, но похоже, это предвещает твоему мужу повышение... даже если вместо головы у него самая что ни на есть тыква.
    Джаизе прыснула, а Нигяр наоборот - нахмурилась.
    - Ну, ты и шутница, Лале, - промолвила она, скрывая слишком уж явную улыбку рукавом, - Если бы все так умело толковали эту галимотью на блюде, как ты, цены б тебе не было. Ладно, теперь моя очередь... Ой, а что это? Похоже на какую-то птицу. Что-то вроде цапли или аиста!
    Нигяр при этих словах явно покраснела. Лалефер загадочно ухмыльнулась. Джаизе потупилось. Она не понимала, к чему подруги клонят своими ужимками.
    - Вы чего? - пролепетала она, переводя взгляд с одной на другую. Лалефер даже на месте заёрзала, стараясь, чтобы слова не опередили одну крамольную и очень пикантную мысль.
    - Бесстыдницы! - выкрикнула девушка, вскакивая с места. Похоже, до неё и до самой дошло, что мог значить предполагаемый аист. Уж конечно: каждому, поди, известно, какая птаха приносит в колыбель братиков и сестричек.
    Дошла очередь до самой Лалефер. Она вертела своё блюдце так и эдак, и когда, наконец, разглядела нечто, похожее на оленьи рога, побледнела, затем покраснела, позеленела и, в довершение всего, пошла пятнами. Нигяр заглянула подруге через плечо и махнула Джаизе, чтобы та немедленно возвращалась - дескать, посмеёшься сейчас вволю.
    - Я вас укокошу! - торжественно пообещала хозяйка, в досаде ставя тарелку на стол, да так неудачно, что хрупкое блюдце треснуло пополам.
    - Влетит... точно влетит, - констатировала Джаизе, рассматривая трещину.
    Но думать о таких мелочах было ещё слишком рано - до прихода паши времени был ещё целый воз, а может, и чуточку побольше.
    https://forumupload.ru/uploads/0014/54/5c/15/374405.png

    +4


    Вы здесь » Эпоха Безумца и Охотника » Игровой архив » Между нами, женщинами (20 апреля 1630 года)