Турхан лежала счастливая, хотя и полностью изнурённая долгими родами. Зато первое, что услышала она после первого детского крика это то, что родился шехзаде. Счастью новоиспеченной матери не было предела. Несколько часов Турхан отдыхала, а потом в её комнату стали сходиться члены Османской династии. Очевидно, радостная новость облетела весть дворец... Девушка лежала, не в силах приподняться, так ослабило её рождение сына. Первыми, кто появились в покоях, были султан и его валиде.
    - Повелитель... - слабо выдохнула Турхан. - Хвала Аллаху, я не подвела Вас. Я пожарила Вам сына...

- Мой драгоценный шехзаде... - вымолвил мужчина, аккуратно беря в руки маленького сына. Карие глазенки усмехвлись ему, ручки тянулись из шёлковых одеялец, стараясь ухватиться за что-то.  - Ты вырастишь сильным воином и мудрым правителем, иншалла! Валиде, Вы так долго ждали этого дня... такое ощущение, будто Вы или не рады, или Вас что-то тревожит.

В покои скорым шагом вошла... да нет, почти вбежала Айшехан. Радостная весть долетела и до неё. Наконец-то сердце повелителя растветёт подобно розовому кусту после долгой зимы. Здесь собрались самые близкие люди, члены династии. Не доставало, может быть, Салихи-хатун, которая уже скоро должна была разрешиться от бремени. Зато была Шивекар... Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять: она переносит нестерпимую муку, глядя на чужое счастье.  Не так давно весь гарем праздновал рождение маленького Османа... а потом спровлял поминки по несчастному, безвременно умершему шехзаде. Айшехан было легко понять горе невестки, ведь и она отеряла своих детей.
    - Какой он славный... Мой ненаглядный... - Айшехвн подошла к брату, который все ещё держал малютку на руках. - Ты подарил нам столько счастья, столько света привнёс в этот дворец...

- Приветствую, Хюма Шах! - обернулся султан и поглядел на свою незабвенную хасеки. Он чувствовал, что ей неловко быть здесь, ведь согласно давней традиции, госпожой становится только та, которая родит султану наследника или наследницу. А ведь Шах покамест не забеременела, но между тем носит титул хасеки... По его, Ибрагима, воле! И как бы ни противилась этому валиде, как бы не скрежетали зубами другие женщины, он ни за что не отступится от своего слова. - Мы все ждали тебя! Вот теперь, валиде... - с последними словами султан обернулся уже к матери, - Вы получите ответ на свой  вопрос.
С этими словами падишах выступил в центр комнаты и тихо, нараспев начал читать над новорожденным молитву. Краем глаза он видел, как несколько пар женских рук поднимались к лицу и снова опускались, покорно следуя заповедным словам из Корана...
    - Тебя зовут Мехмед... - дитя раскрыло глазёнки и глянуло на Ибрагима так, словно бы понимало, что на руках его держит отец.
     - Тебя зовут Мехмед... - прошептал падишах прямо в маленькое розовое ушко. Ребёнок продолжал глядеть на него, маленькие пальчики схватились за рукав султанского халата.
      - Тебя зовут Мехмед. - малыш издал весело гугукнул и крепко прижался к отцу...

Султанша ответила на приветствие повелителя улыбкой, теплой и сдержанной. Носящая высокий титул против правил, а по его воле, Хюма-султан  любила Ибрагима и заветной мечтой черкешенки было подарить ему ребенка.
Она видела, как бережно взял на руки сына счастливый отец, прочел молитву и дал малышу имя - Мехмед. Шах тоже молилась, желая испытать счастье материнства и взять на руки своего ребенка. Казалось, все были счастливы событию, однако что было в голове у каждой из султанш узнать не представлялось возможным. Хюма Шах коротко взглянула на Шивекар, не так давно потерявшую своего шехзаде и искренне посочувствовала ей. А вот о Турхан ее мысли были не столь благими.
Шехзаде пришел в этот дворец...И его мать имеет теперь особый статус, особые права. Посмотрим, как она себя поведет и как далеко пойдет в своих желаниях...
На губах черкешенки снова заиграла  радостно-сдержанная улыбка.

На душе у Ибрагима было светло и покойно как никогда. Он впервые за это время испытал настоящую радость.
Теперь надо было сделать всё, чтобы Турхан не постигла участь присутствующей тут же Шивекар. Султан поглядел на свою янтарную лису - она была немного бледна, хотя и держалась приветливо. Он до сих пор чувствовал свою вину перед этой прекрасной девушкой - ведь именно он, правитель, отец, стал причиной того, что Шивекар так рано лишилась ребёнка. Он знал это и в глубине сердца надеялся, что  она не отвергла его, что она подарит ему детей - пусть не сразу, но это должно случиться.
турхан сейчас нужно отдохнуть. Какое-то время я воздержусь от общения с ней как с женщиной. Надо непременно позвать к себе Шивекар, поговорить с ней, добиться её прощения... Может, она не держит на меня зла и не откажет мне в ласке и поддержке... Всевышний, о чем я думаю?! Я только что стал отцом, а уже впускаю к себе в голову такие мысли? Это искушение...
   - Шивекар... - обратился к ней владыка, подавив смущение. - Иди отдохни... Я вижу, тебя что-то гнетёт.
А ты, Айшехан, возьми своего племянника на руки, и пусть валиде его подержит. Он часть всех нас, наша плоть и кровь, ведь так?

Валиде держала ребенка. Его карие глаза с любопытством смотрели на мир, в них было столько невинности, столько детской доброты, что на глаза Кесем навернулись слезы. Мехмед... красивое имя. И оно подходило этому ребенку. Валиде оглядела присутствующих. Турхан откинулась на подушки. Ее лицо было бледным, но глаза источали сияющую радость. Ибрагим тоже весь светился. Айшехан, любимая дочь Махпейкер, улыбалась немного грустно. Должно быть, вспомнила о своих погибших детях. Взгляд султанши остановился на Хюме Шах и Шивекар. Невестки стояли чуть в тени, и явно лишь изображали радость. От них ничего хорошего не стоило ждать. Но точно не сейчас, валиде это знала.
- В честь рождения наследника мы должны устроить большой праздник! - громко сказала она, - По всему Стамбулу будут народные гулянья, а во дворце мы тоже что-нибудь устроим!

Падишаху приглянулась эта идея. Он приветливо глянул на валиде и произнёс с ласковой улыбкой:
   - Вы читаете мои мысли, валиде. Иншалла, эта весть обрадует мой народ. Надо непременно пожертвовать на строительство приютов, мечетей и школ, отправить богатые дары в священную Мекку. Пусть имя моего шехзаде прославится во всех краях, уже сейчас. А за празднество в гареме возьмутся Айшехан и Хюма Шах.
Султан ласково поглядел на свою ненаглядную черкешенку, тонкую, улыбчивую и вежливую... Она стояла тут же, радуясь за своего султана, а может быть, просто предвкушала весёлые дни в гареме.
     - Что скажешь, моя хасеки?