Буквально несколько дней назад у молодой Турхан-султан родился сын - пока единственный наследник Ибрагима. И по этому поводу валиде решила устроить пышный праздник для всего гарема. По всему городу еще со вчерашнего дня проходили народные гулянья - люди славили своего султана, его новорожденного сына и молодую мать. Конечно, и все султанши заслуживают своего торжества.
С самого утра во дворце было шумно. Служанки и евнухи носились туда-сюда по самым разным поручениям, начиная от поиска шпильки для одной из султанш и заканчивая украшением гарема. Дух праздника наполнил воздух, он прокрался в каждую комнату, застывая золотистой мишурой на подсвечниках, рассыпаясь блестками по шелковым подушкам.
Валиде радовалась вместе со всеми. Конечно, ведь в гареме не так часто случаются такие праздники. Конечно, люди не знающие, могли подумать что каждый день во дворце - это небольшое торжество, но это торжество было отравлено ненавистью, завистью, превращалось в противостояние молодых султанш.
Время близилось к вечеру. Уже совсем скоро все начнется. Кесем улыбнулась своему отражению в зеркале. Она чувствовала себя такой молодой, такой счастливой. Хотя бы в этот день она могла отдохнуть. Не хотелось верить, что этот день может что-то испортить.
- Госпожа! Вас ждут! - старший евнух поклонился. Хотя он и выглядел серьезным, от взгляда валиде не укрылась его радость от этого дня. Она кивнула, последний раз глянув в зеркало, поправила золотое ожерелье с изумрудами, подаренное ее мужем по случаю рождения их первого сына и  вышла из своих покоев.
Весь гарем уже собрался в зале. Султанши весело болтали, всюду слышался смех. Войдя, валиде огляделась. Виновницы торжества не было.
- А где Турхан? - удивленно спросила Мехпейкер.
- Госпожа сказала, что подойдет чуть попозже, у нее разболелась голова, - тихо сказала одна из служанок.
Валиде кивнула.

Сон Турхан был крепок... Она не видела сновидений, крепко и спокойно. Ей словно намазали мёдом веки, так что теперь глаза не открывались. Но музыка, слышавшаяся снаружи, была так задорна, весела, звонка и настойчива, что госпожа, всё-таки, пробудилась. Она увидела себя в постели, одетой... а внизу раздавались песни, бряцание струн... Голова у Турхан раскалывалась, она молилась, чтобы ненавистная музыка прекратилась немедленно.
- Михри! - позвала султанша, и на её оклик из смежной комнатки вышла служанка. - Что это за музыка там, внизу? Пойди, узнай...
Девушка покачала головой, а потом в её больших глазах заблестели слёзы.
- Что ты плачешь, хатун? - поднялась с места султанша. - Что стряслось, пока я спала? С сыном что-то?
- Госпожа... Нас с Вами провели! Валиде-султан в гареме в честь шехзаде праздник устроила...
Турхан вскочила со своего места так, словно под её мягкой узорчатой пириной лежала груда только что раскалённых углей. Она подошла вплотную к Михри и, схватив её за плечи, стала изо всех сил трясти, говоря:
- Да ты в своём уме, а? Валиде сказала, что пока я не выздоровею, никакого веселья не будет!
- Помилуйте меня, умоляю! Мне нужно было раньше обо всём догадаться! Ирум-калфа всё подстроила, я знаю!
Госпожа тяжело выдохнула, а потом приказала рабыням:
- Немедленно принесите мне самый лучший наряд и украшения, я иду вниз!

Сердце Айшехан полнилось безграничной иадостью и счастьем за брата. Она искренне наслаждалась праздником вместе со всеми. Сердце госпожи билось в такт музыки, в такт со всеми другими сердцами. Мама тоже была счастлива, и было такое ощущение, что её улыбка освещала эту просторную залу ярче самого солнца. Хасеки Хюма Шах тоже блистала красотой, как, впрочем, и все остальные невестки. Беспокоило одно: все уже в сборе, а Турхан ещё нет. Айшехан взглянула на валиде - та, казалась растерянной от этого. На немой вопрос глазами она ответила лёгким пожатием плеч в знак того, что понятия не имеет где сейчас сноха. По счастью неловкий момент миновал, так как в гарем пришёл повелитель. Сестра знала, что он заходит не очень надолго, но была несказанно рада его приходу.
  - Повелитель... - Айшехан подошла и поцеловала его руку. - Вы осветили эти покои! Останьтесь с нами, сегодня самое время...
Повелитель только ласково улыбнулся. Айшехан слышала, что у султана намечается своё веселье, в кругу своих визирей, и будет это на открытом воздухе, но на несколько дней позже, так как сейчас идёт активная подготовка к торжеству. В этот момент в покои скользнула Ирум-хатун. Она поклонилась членам династии, и тут Айшехвн обратила внимание, что калфа о чём-то шепчется с хасеки. Женщина окликнула её:
   - Ирум, что случилось?

Хасеки Хюма Шах-султан тщательно подбирала наряд и украшения к предстоящему празднику. Хоть и не она была в этот раз виновницей торжества, черкешенка хотела выглядеть ослепительно и это ей удалось.
Надеюсь, Ирум справилась,все получилось и праздник пройдет без Турхан... - Султанша тревожилась об успехе своей задумки, однако верила в него и в калфу, на которую возлагала большие надежды.
Возлюбленная султана прошествовала из своих покоев в общий зал, на прекрасном лице ее не было тени тревог и волнений, лишь доброжелательная улыбка, украсившая лик. Хюма Шах приветствовала повелителя, Валиде и Айшехан, как того требовал дворцовый этикет и произнесла короткую речь в честь шехзаде, преисполненную самых теплых пожеланий.
Заняв свое место подле светлейшей Кёсем-султан она стала наблюдать за происходящим. Чарующая музыка ласкала слух, смех и веселье царили в гареме. Турхан не было и это порадовало Шах. Однако она все еще не была спокойна, ведь новоиспеченная госпожа могла просто задержаться, но тут появилась Ирум-калфа и развеяла сомнения, шепнув на ушко хасеки именно то, что та хотела слышать. Хюма Шах ответила ей едва заметным кивком, выразившим удовлетворение.
Спи, Турхан, спи крепко...
Айшехан-султан заметила как калфа что-то шепнула невестке и осведомилась в чем дело. Хюма-султан взглянула на прислужницу, не сомневаясь, что та сумеет выкрутится, однако и сама поспешила ей на выручку:
- Ничего не случилось, госпожа, я давала Ирум-калфе распоряжение по поводу праздника, все в порядке. - Улыбнулась она Айшехан.
Речь Шивекар, взявшей на руки новорожденного шехзаде, впечатлила хасеки и поразила до глубины души. Она едва успела спрятать слезы, вдруг блеснувшие в ореховых глазах. И вновь ощутила печаль, ведь так хотела взять на руки своего ребенка...

В гареме царило напряжение, и Кесем это чувствовала. Наверное, это было вызвано отсутствием Турхан. Султанши окружали Ибрагима, державшего на руках ребенка. Их повелитель улыбался, и женщины были счастливы. Но вот Шивекар попросила подержать ребенка. Валиде нахмурилась. Голос молодой султанши звучал искренне, в глазах блестели слезы. Но притворство было второй личностью Шивекар. Кесем сделала знак сыну, который уже собирался передать наложнице своего ребенка, но заметив неодобрение матери, остановился. Положение спасла Айшехан. Она действительно была ангелом, и валиде смягчилась.
В покои скользнула Ирум. Махпейкер уже давно не видела свою верную калфу и намеревалась узнать о ее отсутствии. Но женщина словно почувствовала это и тенью скользнула вглубь комнаты. Но Кесем успела заметить, как она что-то шепнула Хюме Шах.
Султан передал шехзаде матери. Осторожно, как когда-то своих детей, валиде взяла сверток с младенцем. Малыш улыбался. Суета гарема его совершенно не беспокоила, он не плакал.
- Ты вырастешь сильным мужчиной и станешь султаном, как и твой отец, - произнесла Кесем. Она очень надеялась, что ее слова сбудутся.
- Госпожа, - голос старшего евнуха прозвучал над самым ухом валиде. Она передала Мехмеда Айшехан и повернулась.
- Турхан-султан сейчас прибудет.
Валиде кивнула.
- Только, - евнух запнулся, - она явно не в настроении. Что-то случилось.

Айшехан держала маленького племНника, но её взгляд не был устремлён на него: сейчас женщину беспокоила крайне разгневанная невестка. Турхан была в неописуемой ярости, в её глазах была ненависть, и выглядела она при всём при этом очень измученной. Айшехан очень переживала и за валиде, и за Турхан, ведь она относилась к ним с любовью и уважением. Что же должно было случиться и довести хасеки до бешенства?
    - Шивекар права, Турхан. Мы устроили этот праздник в честь тебя и шехзаде. Успокойся и расскажи нам, что с тобой случилось? - Айшехан говорила так, как будто перед ней стояла родная сестра, но та, казалось, в упор не замечала этого. От этого всего бедная женщина настолько растерялась, что хотела уже попросить позволения у матери покинуть торжество. Но тут у неё на руках сонно заворочался Мехмед, словно не отпуская Айшехан от себя.
    - Возьми шехзаде на руки.. - снова обратилась она к хасеки. - Ты же теперь мама, будь с Мехмедом рядом. Если хочешь, вели его унести в колыбель, а сама возвращайся к нам... Только ради всего святого, не надо так гневаться... да ещё и в присутствии повелителя!

Отредактировано Айшехан-султан (2015-05-04 10:30:48)

Слова Айшехан-султан и попытки Шивекар успокоить её, слегка остудили пыл разгневанной девушки. И Турхан пришлось остановиться, так как в покоях всё ещё находился султан. Украинка повернулась к нему и, не находя ничего лучшего для спасения ситуации, поклонилась ему и сказала:
- Простите, мой султан! Я не хотела устраивать скандал, но... но меня вынудили так говорить. - Турхан вновь обернулась к валиде. Та сидела так спокойно, словно это происшествие вовсе её не касалось. Но когда она заговорила вновь, хасеки поняла, что Махпейкер далеко не в настроении.
"Ну, конечно! Вы валиде, Вам все подчиняются, отчего бы Вам с гордо поднятой головой не ходить? Да если бы Вы и на сутки задержались, всё равно, весь гарем упал бы к Вашим ногам. Но клянусь Аллахом, я ещё покажу себя. Все узнают, к чьим ногам стоит падать, кому в землю кланяться... Не на ту напали, дражайшая Махпейкер Кёсем-султан. Мы с сыном стоим всего мира. А Вам уже недолго на этом свете осталось!"
Однако мысли, которые мелькали в голове златокудрой Турхан, остались только мыслями, и ни одна из них не сорвалась с уст хасеки.
- Госпожа... - украинка запрокинула голову, вдохнула сладковатый воздух, напоённый всяческими ароматами, сделала паузу, а затем вновь гневно глянула на валиде-султан. - Не сомневайтесь, если бы всё было так, как Вы описываете, я бы точно так и поступила... Но сейчас, когда меня обманным путём решили не пустить на праздник, не ждите от меня других речей!
Девушка судорожно повернула голову и оглянулась. Вокруг только султанши да наложницы, а в углу сидят музыкантши... Где же?... Наконец она увидела ту, которую искала: рядом с кызлар-агой Бехрамом стояла Ирум. Подлая, проклятая Ирум-калфа! Она ведь приходила не так давно, вливала в уши елей, говорила, мол она, Турхан-султан, недостаточно оправилась.
"Ну, подожди, змея! Тебе ещё аукнется то, что ты сотворила. Я сделаю так, что ты молить о смерти будешь!"
- Вы прислали ко мне одну калфу, и эта змея от Вашего светлейшего имени... - Турхан прервала речь на полуслове, чувствуя, как горло сжимает жуткий спазм, а к сердцу вновь подступает волна нестерпимой боли и обиды. - сказала, что мне нужно больше спать, и что праздник откладывается до того времени, пока я не поправлюсь, - примерно, на три-четыре дня.
Турхан искоса вновь взглянула на Ирум. В мыслях у Турхан проходил тот момент, когда эта гюрза приходила к хасеки, что говорила тогда... Но украинка хорошо понимала: если она сейчас выдаст Ирум на "милость" всесильной валиде, то сорвёт задуманную месть. На кого же свалить всю вину? И тут Турхан увидела у стены ещё одну калфу, низшего чина, нежели Ирум. Девушка, никого не стесняясь, прошла через всю комнату, схватила молодую служанку за руку и буквально втащила на середину покоев.
- Вот она, вот эта гадюка! Я давно чуяла, что она что-то замышляет. Негин-калфа её зовут. Она ко мне сегодня явилась и сказала всё то, что Вы уже слышали. Как же Вам не совестно, валиде...