Изукрашенная карета двигалась по дороге по направлению ко дворцу Гевхерхан и её супруга. В карете сидела сама Салиха-султан, грациозная и величественная, роскошная во всех отношениях женщина. Одета она была в тёмно-синее платье с изящной вышивкой, серебряным поясом и традиционным для турчанок покроем рукавов. В ней всё было свежо и грациозно, как и всегда. Визит, который бывшая хасеки решила нанести султанской сестре, был весьма неожиданным. Во-первых, потому что Диляшуб привыкла держаться подальше от Гевхерхан. Она всегда чувствовала в этой девушке ту же силу и хитрость, коей обладает и её валиде. Но сейчас Салиха решила пустить в ход всё своё красноречие, чтобы добиться у ягевхерхан того, что ей было нужно. Да, это был несколько опрометчивый шаг, ибо султанша могла отказать в просьбе, и тогда в лучшем случае Салиха просто вернётся в Топкапы ни с чем, а в худшем - посоветуется со своей матушкой, и тогда лишь Всевышнему известно, что проистечёт из их милой беседы. Под угрозу может попасть не только Салиха, но и её шехзаде.
Карета остановилась напротив дворца. Стража с ходу справилась у возницы, кто пожаловал и, получив ответ, поспешила освободить проезд. Диляшуб смотрела на великолепие сада из окна своего экипажа. Служанки, сидящие напротив неё, выражали своё восхищение безмолвно, но достаточно разительно - качали головами, едва слышно вздыхали, переглядывались. Что и говорить, ягевхерхан окружила себя роскошью и благоуханием... Вероятно, для того, чтобы все думали, что она счастливо живёт. Но султанша-гостья, как и все остальные, знала, что это далеко таккк.
  - Доброе утро, Гевхерхан. - без лишних церемоний Салиха обратилась к хозяйке. Из тысячи самых разных улыбок, она выбрала для этого случаю ту, что отражает крайнюю степень приязни и расположения. - Машалла, какая красота, какой сад... Прости, что не оповестила тебя о приезде, но мне так хотелось прогуляться по холодку, к тому же, я была у тебя всего один раз - на твоей свадьбе...
Получив ответное приветствие и заверение в том, что Диляшуб - гостья хоть и незваная, но желанная, две султанши прошествовали мимо почтительно склонившихся слуг во дворец. Внутри было очень уютно и благочинно. Казалось, здесь всегда рады гостям, когда бы те ни дерзнули приехать. Салиха чувствовала себя очень хорошо, и лишь много позже, во время беседы с хозяйкой, она ощутит нотки острой боли, отчаяния и даже ненависти, что летают в этом доме.
  - Позволишь мне взглянуть на твою... то есть, на вашу комнату?
Салиха спохватилась, вспомнив, что этот вопрос слишком неприличен, к тому же, Гевхерхан тоже засмущалась... Подоспевшая калфа сообщила, что наверху сейчас заканчивается уборка, и что потом, с позволения госпожи, дорогая гостья может пойти и полюбоваться.
"Значит, милая ягевхер, ты не так уж неприступна. Эркин-ага нашёл дорогу к твоему сердцу... Иншалла, ты ещё полюбишь его". - нечто подобное промелькнуло в темнокудрой голове султанши.

Непонятно каким образом, но Гевхерхан угадала, что сейчас речь пойдёт именно о Сулеймане. Салиха сделала глоток кофе, обдумывая, как бы подступиться к столь щекотливой теме. Наконец, чтобы молчание не царило чересчур долго, она сказала:
  - О, нет. Шехзаде, слава Аллаху, в добром здравии. - ещё один глоток кофе и кусочек лукума не повредит. Как говорится, ешь сладости, чтобы и речь твоя была сладкой. - Он просит прощения, что не приехал со мной, однако у него сегодня есть кое-какие дела.
Судя по лицу ягевхерхан, она всё понимала и нисколько не осуждаоа брата. Тогда Салиха, чтобы усыпить бдительность молодой хозяйки, решила перейти к другой, довольно щекотливой теме:
  - Слышала, ты повздорила с Шивекар-султан. Отчего же, скажи? Честно говоря, я была очень удивлена, когда мне рассказали. Что эта женщина себе позволила?
Конечно же, Диляшуб знала ответ: Гевхерхан была задета тем, что «янтарная хасеки» беседовала с Эркином в Мраморном павильоне. Юная султанша расценила эту встречу как чрезмерное самоуправство Шивекар и, как говорится, сделала ей внушение. Салиха была не в восторге от случившегося, ибо все уважали Шивекар за ум, мягкий характер и честность. Такие, как правило, в гареме не выживают, но Шивекар - исключение. Даже после неудавшегося материнства она не опустила руки и смогла вернуть любовь султана, да так, что родила и шехзаде, и луноликую госпожу.
  - Это из-за церемонии меча в честь Эмира, да? Но ведь она мать, поэтому вправе погордиться своим сыном. Я не спорю, возможно, у неё взяграла гордость, но ведь это ненадолго. Сколько помню Шивекар, она быстро возьмётся за ум.
"Кажется, Гевхерхан клюнула! Что ж, поговорим и об этом, пока она полностью не увлечется разговором, и вот тогда..."
Что именно произойдёт тогда, Салиха не додумала. Слишком ароматен был кофе и слишком притягательно пахло от принесенного блюда с баклавой.
Ну, теперь-то разговор должен пойти как по маслу. Временно Диляшуб придётся поиграть в сплетницу, пока не придёт более подходящая минутка.

Салиха замерла. Что и говорить, про таких, как эта Гевхерхан обычно в народе говорят "из молодых, да ранний"... или ранняя. Ещё чуть-чуть, и она догадается, зачем приехала бывшая хасеки султана Ибрагима. Салиха решила взять инициативу в свои руки и рассказать всё.
  - От тебя ничего не утаишь, девочка моя... - ласково сказала Диляшуб, глядя на дочь ненавистной ятурхан самыми добрыми, самыми по-матерински тёплыми глазами. - Аллах вложил в твою душу редкий дар - проницательность. Береги его. Меня и вправду кое-что тревожит.
Последовав примеру хозяйки, Диляшуб-султан отодвинула чашечку с кофе до более подходящего момента.
  - Грядёт большой поход, тебе это известно. Повелитель скоро должен объявить имя наместника, который будет следить за порядком в столице и не только. Так вот, шехзаде Сулейман очень сокрушается. Он боится, что падишах не доверит ему управление государством, а ведь ему так хочется набраться опыта, проявить себя... Мой сын часами проводит время в дворцовых архивах, читает записи со времён своего великого тёзки, изучает то, что он сделал на благо своего народа. Пойми, Гевхер, моё сердце разрывается, когда я вижу его печаль... Я никогда не была непочтительно к валиде, никогда и ничего не делала вам во зло... Потому и прошу тебя, поговори с повелителем - пусть не забудет о своём брате...
Салиха замолкла. Всё, что она сейчас сказало, по её мнению, могло разжалобить даже камень. К тому же, на данный момент она не знала другого способа достучаться до султана, до его разума, погрузившегося в государственные дела.
  - Прости, дорогая, если я тебя обидела... Я прошу тебя как мать, только и всего...
При этих словах из глаз Салихи медленно выкатились две крупных виноградины слёз.