Музыкальный класс, не слишком просторный, но вполне пригодный для занятий, в обычные дни использовался по прямому своему назначению, за исключением тех вечеров, когда шла подготовка наложниц. Разумеется, нарядить, украсить драгоценностями, умастить дорогими маслами и проинструктировать девушку можно в любой другой комнате - например, в том же ташлыке или же в комнате какой-нибудь калфы. Но когда речь идёт о небольшом празднике с музыкой и танцами, приходится собирать всех в одном месте. И этим местом из раза в раз служит комната для музыкальных занятий. Так было и в этот раз, в один из тихих ноябрьских вечеров, когда природа за окном уже практически заснула. Но природа природой, а в Топкапы в любое время года кипит жизнь, пусть и скрытая от чужих глаз.
В классе собралось пятеро девушек-музыкантов, при которых уже были инструменты - дарбука, уд, ребаб и тамбур. Здесь же находились калфы низшего ранга, те, что помогают наложницам одеться, уложить волосы, надеть драгоценности и облагородить тело каким-нибудь парфюмом. Нериман принадлежала к калфам более высокого статуса и не опускалась до таких занятий. В её обязанности входило руководство приготовлениями, постоянный надзор за всем и вся, раздача ценных указаний и осуществление наказания для провинившихся. Одним словом, вся кипучая деятельность зиждилась на надзоре, окриках, угрозах и наставлениях. Само собой, об интригах можно и не говорить, потому что когда служишь такой госпоже, как Махиэнвер-султан, без хитрости никуда.
- Что вы копаетесь, как сонные мухи? Ишь! - стращала калфа, осматривая танцовщиц. Шестеро девушек, лично отобранных ею для вечернего танца, хоть и были хорошо сложены, хоть и обладали смазливыми личиками, но сразу было заметно, что ума в их головках не водилось. То ли дело эта самая Эфшан, подаренная Нуманом-пашой несколько дней тому назад. Все правила схватила с одного раза, да ещё и впитала их в себя, как губка - побольше бы таких смекалистых, как она.
- Кстати, а где Эфшан-хатун? - вдруг спросила калфа, только сейчас понимая, что "гвоздя программы" в классе нет.  - Особое приглашение ей нужно, что ли?
Ответом стала неловкая тишина. Девушки только переглядывались, а калфы только пожимали плечами. Наконец, двери отворились, и в класс вошла та, о которой Нериман спрашивала каких-нибудь несколько секунд назад.
- Явилась, хвала Аллаху! - напустилась женщина на наложницу. - Я тут с ног сбилась, ища тебя. Что ты так долго возилась?
Когда первый запал прошёл, Нериман спокойным взглядом рассмотрела внешний вид девушки. На ней было новое красное платье с лёгким золотым поясом. Вместо традиционных широченных османских рукавов, от плеч стелились два полупрозрачных куска ткани, которые очень напоминали крылья. На голове Эфшан сверкала новенькая диадема, а волосы были распущены и спадали на плечи пышными каштановыми волнами. Загляденье, а не невольница!

Дерзкий тон, каким было произнесено оправдание, неприятно поразило Нериман.
"Эге, да она не из покорных." - подумала женщина, пристально вглядываясь в лицо подопечной.  - "Чует моё сердце, мы ещё хлебнём с нею неприятностей. За такими, как она, глаз да глаз нужен...
Хотя, с другой стороны, и не на таких управа находилась."
Пока в голове Нериман текли такие неприятные мысли, она ещё раз оглядела ученицу и произнесла более мягко:
- А ты молодец, хатун, знаешь, как преподнести себя. Гляди только, не осрамись перед шехзаде.
Не позорь своего благодетеля, Нумана-пашу, который подарил тебя в гарем.
Сказано это было гораздо тише, так как калфа не хотела давать остальным танцовщицам повода для пересудов. Известно, как бывает в таких случаях - начнут плести языками шайтан знает что, придумают, что Нериман выбрала себе любимицу и теперь только её и пестует, а на других и глазом не моргнёт. Такие сплетни никому не на руку.
- Что встали, как истуканы? - женщина вновь вернула своему голосу властную медь. - Ступайте, мы будем следом.
Рабыни, которым предстояло играть во время танца, ушли безропотно, пятеро танцовщиц - тоже. Лишь шестая, рыжеволосая, задержалась у порога.
- А эта разве не идёт с нами, Нериман-калфа? Что-то слишком много чести для неё. Без году неделя в гареме, а ведёт себя, словно хасеки-султан, не меньше.
Нериман оставила Эфшан и в три резких шага оказалась подле бунтовщицы.
- Иди с миром, Ахтер-хатун, пока не сорвала всю злость на тебе. - веско произнесла она, беря девушку за плечо. Дерзкий огонь в глазах наложницы тут же угас, плечи опустились, даже румянец спал. Нериман не шутила, ибо её настроение оставляло желать лучшего - ещё бы, поди-ка поулыбайся, когда дел невпроворот. Ахтер-хатун взглянула на калфу исподлобья, но больше ни слова не проронила и почти бесшумно удалилась. В музыкальном классе осталось только двое женщин. Нериман приподняла лицо своей ставленнице за подбородок и очень серьёзно глянула ей в глаза.
- Ты ведь знаешь, какие надежды возлагает на тебя Махиэнвер-султан? - спросила калфа, не отпуская подопечную. - Если оправдаешь наше доверия, будешь купаться в роскоши, ни в чём отказа знать не будешь. Если же обманешь... - и Нериман провела рукой у самой шеи. Жест подействовал надлежащим образом. Только так и можно растолковать всю важность задачи, которая стоит перед каждой девушкой, которую милостивая Махиэнвер-султан или же её помощница отправляют в покои шехзаде Орхана. Особенно важным это дело стало после того, как госпожа узнала о вылазках юноши в Стамбул, да не просто в Стамбул, а в самые злачные места. Оставалось только возносить молитвы Пророку, чтобы об этом никто больше не узнал.

Пригрозив Эвшан для пущей острастки, Нериман сочла нужным, что пора идти. Она знала, что до её прихода праздник не начнётся, но излишне затягивать тоже неразумно. Она взяла свою ученицу за плечо и вывела из комнаты, не забыв запереть двери на ключ. Идя рядом с Эфшан, Нериман углубилась в себя.
"А что, если шехзаде Орхан отвергнет её? Что тогда? С каким лицом я покажусь на глаза Махиэнвер-султан? Надо во что бы то ни стало заинтересовать его, иначе он вновь найдёт способ выбраться в Стамбул." - мысли были невесёлые, и ступая шаг за шагом, Нериман даже менялась в лице. Из задумчивости её вывел голос Эфшан. Калфа не сразу вникла в смысл сказанного не сразу. Но когда она всё поняла, то вновь почувствовала гнев. Ей захотелось дать сквернавке добрую пощёчину, чтоб отучить от пустых вопросов. К счастью, девчонка, не будь дурой, сама осознала, что сказала лишнее, поэтому поспешила исправиться. Нериман принуждена была усмирить негодование.
- Счастье твоё, хатун, что только я это услышала. Впредь не смей спрашивать о таком. - авторитетно произнесла Нериман, останавливаясь. Наложница - следом.  - Я отвечу тебе так: иногда одна-единственная девушка стоит тысячи. А порой и десять тысяч не могут сравниться с одной. Всё зависит от того, кем ты хочешь быть. - и Нериман внимательно глянула на Эфшан. Та, кажется, поняла всё правильно. Нет, всё-таки умная эта хатун, два раза повторять не придётся.
И они вновь зашагали по коридору.
- Если во время танца почувствуешь, что шехзаде смотрит только на тебя, не лезь вон из кожи,
будь сама собой. Когда же танец окончится, шехзде может велеть подготовить для него одну из девушек. Молись, чтобы это была ты. Если тебе посчастливится, и ты станешь избранницей наследника, прояви всё своё умение, очаруй его. Когда окажешься в его покоях, приблизься, опустись на колени и трижды поцелуй полу его кафтана. Глаз не поднимай, заговаривай только в том случае, если шехзаде хазретлери сам обратится к тебе. Встать ты имеешь право только когда он позволит. Будь ласкова и учтива. Одна ошибка - и конец всему.