Ночь выдалась практически бессонной, но чертовски приятной. Кёзбекчи встретил первые лучи утра в объятиях хорошенькой девушки из Бейоглу. Юсуф чувствовал себя несколько утомлённым, но счастливым. Глядя на спящую гурию, паша подумал, что надо будет сегодня же передать Ширин-хатун, содержательницы так называемой мастерской, богатый подарок. Между тем красавица тоже проснулась, приподнялась на постели и, оглядев комнату, ласково обратилась к паше:
- Доброе утро, бей. - чёрные глаза девушки заволокло сонной пеленой, отчего взгляд становился более распутным. Юсуф приобнял хатун за плечи и хотел, было, поцеловать, как дверь открылась, и в комнату вошёл слуга. Девушка ойкнула и прикрылась одеялом. Раздосадованный тем, что такое чудесное утро рисковало быть испорченным, паша так посмотрел на непрошеного "гостя", что тот хотел уже удалиться, но потом встал, набросил лёгкий халат и подошёл к слуге.
- Какого шайтана? - в бешенстве заговорил бейлербей Карамана. Говорил он шёпотом, но это производило ещё больший эффект, если бы он ругался вслух. - Я велел никому не входить!
- Помилуйте, паша. - пристыженно молвил ага, подавая хозяину небольшую записку. - Это принесли из дворца повелителя. Госпожа изъявила желание встретиться с Вами.
Юсуф застыл на месте. Святые пророки... Султанша желает видеть его, а он в таком виде, сверх того, от него здорово отдаёт вином. Положение было - хоть сквозь землю провались. Коротко и сухо Юсуф отдал аге несколько распоряжений, велел подготовить чистую одежду да скорее принести пару кубков с мятным шербетом (надо же чем-то перебить винный запах!), а затем вернулся к постели, где его всё ещё ждала ночная подруга.
- Одевайся, хатун. - сказал паша. Девушка, видя, что богатый незнакомец не в настроении, округлила глаза.
- Всё в порядке, бей?
Кёзбекчи окончательно взорвало. Он схватил красавицу и развернул её голову к себе, а потом заговорил, словно зашипел:
- Да знаешь ли, кто перед тобой? Перед тобой визирь этого государства. Вон, распутница, чтоб духу твоего здесь не было!
Поняв, что из особняка надо убираться подобру-поздорову, хатун, глотая слёзы, принялась спешно одеваться. В это время подали новый кафтан, тюрбан, дорогой пояс, да и о мятном шербете не позабыли. Выпив залпом один кубок за другим, паша почувствовал, что от него уже не так разит кипрским.Иншалла, дорогой до Жемчужного павильона запах окончательно выветрится.
- Так кто меня желает видеть? Валиде-султан? - спросил паша своего помощника. Тот отрицательно помотал головой. - Фатьма-султан, может быть?
И вторая догадка оказалась неверной. Юсуф уже хотел оттрепать молчуна, но тот спохватился и пояснил господину, что ждёт его Турхан-султан, старшая хасеки и близкая приятельница Фатьмы-султан. Ей-де нужно о чём-то переговорить с пашой.
Одевшись, оправившись и поглядев в зеркало, Юсуф довольно подкрутил ус. Да, время и порочная жизнь сделали его чуть старше своих лет, но бодрость и крепость в теле никуда не делись. Вот что значит долгая жизнь среди янычар, она мужчинам только на пользу.
Дорогой до павильона запах, действительно, исчез, и теперь госпожа не могла бы предположить, что ещё совсем недавно её собеседник был почти мертвецки пьян. По крайней мере, ночью было именно так. Ага сопроводил Кёзбекчи по одному из коридоров и с поклоном отворил двери нужных покоев. Посреди комнаты не было никаких загородок, стало быть, Турхан-султан хотела говорить с пашой прямо, без обиняков и лишних формальностей. Интересно, о чём?
- Турхан-султан хазретлери, моё почтение Вам. - начал Кёзбекчи, кланяясь султанше, которая уже давно ждала его. - Молю о прощении за то, что припозднился. Были важные дела.

Отредактировано Кёзбекчи Юсуф-паша (2018-01-11 14:54:43)

"Проклятье тебе, шайтан, создавший вино на пагубу правоверным!" - мысленно выругался Юсуф, услышав последние слова госпожи. Видимо, против стойкого винного аромата все средства бессильны. Либо у Турхан-султан такое чуткое обаняние, либо вчера ночью последние несколько кубков были явно лишними. Паша стоял супротив хасеки-султан, не зная, что и ответить. Однако, вспомнив, что он как-никак важный государственный деятель, санджак-бей, будущий зять самого падишаха, вскинул голову и устремил на султаншу уверенный взгляд.
- Да, мои люди наведались в одно такое заведение. Как Вы наверняка знаете, госпожа, я знавал покойного султана Мурада и до сих пор придерживаюсь его пути. Не будет османам дороги к раю, пока реки вина не пересохнут.
Выговорив всё это, Кёзбекчи смолк и прикрыл глаза, но не от солнца, которое щедро заливало покои сквозь решетчатые окна, а от воспоминаний о минувшей ночи. Хорошо бы сейчас ещё раз встретиться с той жгучей красавицей, очутиться в её объятиях, услышать её анатолийский говорок, утонуть в её распутных очах. Но перед ним сейчас находилась не продажная хатун, а султанша, мать старшего шехзаде, язвить которой было бы верхом непочтения, хотя у паши вертелось кое-что колкое на языке. К тому же, он понимал, что и эта золотоволосая женщина в роскошных одеяниях ничуть не менее остра на язык, чем он сам. Паша даже невольно зауважал свою высокопоставленную собеседницу.
"Ну и женщины у нашего повелителя..." - как-то раздражённо подумал Юсуф, продолжая внимательно смотреть на госпожу.  - "Будь жив султан Мурад-хан, и будь у него такая бойкая хасеки, он бы отсёк ей голову без жалости. Слишком много воли даёт новый падишах своему гарему. Или, может быть, это валиде-султан сделала промах... Ну, да что бы ни было, завяжи язык в узелок, Юсуф. Смолчи. Тем паче, госпожа правду сказала, негоже без удержу пить вина. Это мне в наказание, вот что."
Как следует пораскинув умом, Кёзбекчи решил не отвечать остротой на остроту, а проглотить обиду и не поперхнуться. Как всякий, кто надел визирский кавук и халат, но оставшийся в душе янычаром, Юсуф не спускал женщинам, но если перед ним стоит представительница правящего рода, волей-неволей должен был обуздать свой нрав. К тому же, негоже ссориться с династией Османов в то самое время, когда судьба тебе так широко улыбнулась. Метить к султану в зятья нужно с оглядкой, не нажить себе врагов из чесла его родственников.
- Вы пожелали меня видеть, султаным. Будет ли мне позволено услышать причину? Признаться, я был в недоумении, когда получил записку от Вас. Иншалла, Вы ни в чём не нуждаетесь и никаких затруднений у Вас нет. Ежели, всё-таки, во мне есть нужда, я Ваш верный раб.
Юсуф говорил с должным почтением, окончательно примирившись с тем, что султанша здорово пришила ему язык, указав на неприглядное состояние паши.
"В самом деле, что это я злюсь? Будь здесь Кёсем-султан, она бы без рассуждений расторгла помолвку, а меня сослала обратно в Караман. А Турхан-султан, она ведь мне хоть и попеняла, но ссориться не хочет, а наоборот, желает мне добра."
После этого повисло напряжённое молчание, в ходе которого Кёзбекчи думал и передумывал, отчего бы это встречу назначила не валиде-султан, а её старшая невестка. Может быть, хасеки узнала что-то такое, о чём ещё никому не известно, кроме неё, и она, по своей душевной доброте, хочет открыть будущему зятю династии эту тайну вдали от посторонних ушей. Но что это за тайна? Может быть, госпожа прознала, что всесильная Кёсем-султан хазретлери изменила свои планы... Но с чего? За две недели пребывания в Стамбуле, Кёзбекчи отличился немногим, и уж точно не мог настроить против себя султаншу всех султанш. Чудеса, да и только.

По знаку госпожи, Юсуф-паша приблизился к окну и вперил взгляд вниз, туда, где в окружении свиты прогуливалась его будущая жена. Сколько раз Кёзбекчи слышал о красоте и грации его наречённой, но даже и представить себе не мог, что эти слухи окажутся безбожно тусклыми перед действительностью. Фатьма-султан была хороша во всём. Очевидно, когда она появилась на свет, Всевышний велел Солнцу скатиться с небес и подарить новорождённой все свои лучи, чтобы те, когда маленькая султанша вырастет, превратились в роскошные золотые кудри. Птицам Он приказал слететься к колыбели Фатьмы, держа в клювиках по самой красной и благоухающей ягодке, чтобы уста госпожи были алыми и источали дивный аромат. Утреннему туману повелел собраться и поселиться в её глазах, сделав их серыми и таинственными, как сам туман. Соколиного зрения паши хватило даже на то, чтобы разглядеть цвет глаз Фатьмы-султан. Что и говорить, она несравненно хороша.  Долго-долго бейлербей Карамана не мог заставить себя отойти от окна, сделать это ему удалось лишь после оклика Турхан-султан. Только тогда паша опамятовался, вспомнил, где он и с кем разговаривает.
- Воистину, - начал Кёзбекчи, язык которого от волнения пересох, - Фатьма-султан прекрасна, как солнце. Горе тому, кто взглянет на него. Мне тоже не удастся спастись.
Эти слова были искренними. С первого взгляда на статную фигуру Фатьмы-султан, на медово-золотые кудри, случайно выбившиеся из-под платка, паша узнал, что такое сильная любовь к женщине. Прежде он относился ко всему роду Евы с пренебрежением, но сегодняшний день, одно-единственное мгновение всё перевернуло с ног на голову. Хатун до этого представляли для Кёзбекчи невеликую ценность. Сегодня с одной, завтра с другой, послезавтра - с третьей. Так устроена мужская натура, так заведено искони. Но стоило появиться Фатьме, как суровый и жестокий бей готов положить к её ногам все сокровища мира. Неслыханное преображение...
Юсуф взглянул на Турхан-султан. На червонных кустах госпожи играла лёгкая улыбка. Султанша словно заранее всё продумала, и ей было наперёд известно, что именно так всё и случится. Очевидно, что у неё какая-то цель. Но какая? Влюбить пашу в Фатьму-султан до свадьбы? А что изменится после этого? Всё равно, однажды Кёсем-султан устроила бы им встречу, они бы и так познакомились. Но, видимо, у валиде были свои планы, в которые она никого не посвящает. Словом, вся эта история заставляла крепко задуматься. Все знают хасеки Турхан как умную и очень дальновидную женщину, просто так она ничего не делает и даром ничего не даёт.
"Ну, конечно же! - санджак-бея словно осенило. - Султанша надеется, что я в дальнейшем станут на сторону её шехзаде. Как-никак, а он старший сын у нашего повелителя. Хитро. Она полагает, что раз тайком показала мне невесту, то сможет вертеть мной, как только вздумается. Ну, до этого ещё далека песня, Кёсем-султан сделала для меня в сто раз больше, чем эта Турхан. Валиде благоволит ко мне, иначе не отдавала бы за меня свою дочь. После свадьбы я смогу легко войти в совет, а со временем стану великим визирем. Вот тогда все поймут, каков безродный Юсуф, чёрная кость. И никакой Турхан-султан меня рукой не достать... Но как же, всё-таки она хороша... Клянусь Аллахом, я ещё не встречал таких женщин, кк она. И видно, уже не встречу. Что ж, спасибо, султаным, можно чести приписать."
Мысли паши были разрозненными, нескладными и нестройными, каждая вспыхивала в его уме внезапно, а потом так же резко гасла. Только две вещи держал на уме "безродный" Юсуф: войти в совет и обладать Фатьмой-султан. Это были два самых сильных его желания, и оба очень даже осуществимы. Главное, держать сторону Кёсем-султан, которая, уж конечно, повлияет на своего сына и откроет Кёзбекчи путь в Диван. Вот тогда он поквитается со всеми недругами.

Мысль о свадебном даре, признаться, ещё ни разу не приходила паше в голову. Пришла она только теперь, после слов Турхан-султан. Стыдно стало Кёзбекчи, стыдно и неловко перед госпожой, которая оказалась куда дальновиднее его самого. В самом деле, до никяха осталось не так уж много времени, а о дарах и речи ещё не было. Юсуф стоял перед султаншей, как оплёванный.
"Ишь ты, какое слово сказала... В самом деле, какой я после этого жених, если не приготовил махра для Фатьмы-султан? Это дело нужно немедленно исправлять. Пошлю в Караман и ближние санджаки, тамошние беи все в кулаке у меня, стребую с них дань, да такую, чтобы госпожа довольна осталась." - так раздумывал паша, едва заметно переминаясь с ноги на ногу. Пока Турхан-султан не приметила его смущения, Кёзбекчи решил ответить ей так, чтобы у неё больше вопросов не возникало.
- Давно думаю, госпожа. Для Фатьмы-султан скоро прибудут богатые дары. Аллах мне свидетель, я ни за что не уроню себя в глазах династии. - степенно промолвил Юсуф, важно поглядывая во все стороны. Напускная важность, судя по всему, не проняла Турхан-султан. Так посмотрела на своего собеседника, словно перцу сыпанула. До того насмешлив и недоверчив был её взгляд, что пашу новая досада взяла. Опять стало ему казаться, что хасеки не просто так расспрашивает бейлербея о подарках. Разумеется, если уж сказано, то и будет сделано, да так, чтобы комар носу не подточил. Из Карамана и соседних бейликов прибудут такие богатства, что весь Стамбул обзавидуется. Лучшие кони, шелка, ковры, золотые и серебряные кубки, сундуки с деньгами, меха и украшения - всё это будет в распоряжении Фатьмы-султан. Даже женину свиту задумал паша хорошенько задобрить, чтобы не смели они ничего дурного говорить о новом хозяине, думать и рассказывать о ней только доброе, а худого и в мыслях не держать. Мысленно положил паша, что как вернётся в свой дом, написать и разослать вести всем беям, что управляют соседними с Караманом санджаками. Пусть распахивают сундуки, готовят большую дань, а кто ослушается, к тому отправить убийц, благо у Кёзбекчи были на примете некоторые люди, которые за ломаный куруш готовы невинную душу загубить.
"Ничего-ничего, я не я буду, если в грязь лицом ударю. Никому не позволю в глаза смеяться над собой, и Турхан-султан тоже. Если ей Фатьма-султан и в самом деле добрая подруга, то пусть не сомневается, не вынюхивает. Слышал я, слышал, какие у неё нелады с валиде. И поделом: не прыгай выше головы, не перечь Кёсем-султан." - как-то злорадно думал Юсуф, глядя на изящную султаншу из-под густых бровей. Насупленный и серьёзный, бейлербей Карамана не смел даже подумать о том, чтобы кто-нибудь его осрамил в глазах семьи падишаха. А если кто посмеет, тот наживёт себе лютейшего врага.
- Смею ли спросить, отчего Вы так интересуетесь этим делом? - спросил эфенди, сцепляя пальцы в замок и по-ястребиному глядя на хасеки-султан. Не смутилась женщина, улыбнулась, но ответ дала не скоро. Впал в новую досаду Кёзбекчи, чувствовал он, что весь он теперь в руках у Турхан-султан, словно малое зёрнышко в зажатом кулаке. И как эта своевольная украинка умудряется подчинять себе всякого? Не ведьма ли?
- Мой дар будет от чистого сердца, можете в этом не сомневаться. Если Вы сомневаетесь в этом, то напрасно. - угрюмо прибавил Юсуф после недолгого молчания. Не знал он ещё, к чему идёт весь этот разговор. Но он даже и представить не мог, что через какие-нибудь несколько мгновений услышит очень хороший совет, который поможет ему влюбить в себя Фатьму-султан.