Эдирне радовал сердца шехзаде своей приветливой погодой, свежестью воздуха и роскошной зеленью на каждом шагу. А уж что говорить об окрестных лесах... всякий, кто бывал там, навсегда оставался очарованным высокими деревьями, мирными лощинами и обилием всякой лесной живности. Да, повелитель знал толк в охоте, а потому для своих забав выбрал самое лучшее место в империи. Ахмеду впервые довелось быть здесь, поэтому он обозревал тутошнюю природу едва ли не с открытым от восхищения ртом. Здесь было, где разгуляться, и шехзаде уже предвкушал дикую погоню за зверем, и при одной мысли о предстоящей охоте у юноши кровь начинала бурлить с новой силой. Первые два дня султан с братьями охотились пешими, настреляли много дичи, но им ещё не встретилось ни одной косули, которых, по словам егерей, в этих краях водится великое множество. На третий день Мехмед почувствовал недомогание и остался в своём шатре, так что шехзаде были предоставлены сами себе.
Ахмед не знал, чем заняться, ибо какая уж тут охота без брата-повелителя, поэтому он тоже сидел в своём шатре и думал о чём-то очень и очень отвлечённом. Мысли вертелись, танцевали, сновали в его разуме, как какие-нибудь очень маленькие зверьки, вертлявые и неуловимые. Перед глазами стояла лёгкая пелена, из которой внезапно стал проступать образ.
"Это, наверное, усталость." - подумал шехзаде, прикрывая глаза, надеясь, что видение исчезнет. Ничуть не бывало: призрак обретал всё более ясные черты, и вот уже через какие-нибудь пять минут перед глазами у Ахмеда маячил силуэт Шехназ. Девушка стояла перед ним, как живая, разве что видимая только умственными очами. Ахмед уже давно вздыхал о ней, сетовал на то, что она приходится ему двоюродной сестрой, досадовал на Орхана, который (и это Ахмеду было известно доподлинно) тоже любит... И любим.
"Что он, в самом деле, о себе думает? Она - наша сестра, не более. Даже если я и смотрю на неё не совсем как брат, то, по крайней мере, держу себя в узде. А Орхан совсем стыд потерял, чуть ли не по ночам ходит к ней. А может, это ревность? Вздор какой! Ахмед, одумайся, это чувство не от Бога, шайтан его тебе навевает. Впрочем, что если я поговорю с братом по-мужски?"
Шехзаде всё больше и больше распалялся, в душе всё клокотало. Он резко поднялся на ноги и вышел из шатра на вольный свет. Орхана юноша застал садящимся на коня. Это очень даже кстати.
- Куда собрался, брат? Повелителю нездоровится, негоже начинать конную охоту без него. - как бы в шутку начал Ахмед. - А уж если захотелось размяться, так давай устроим состязание, можно и Алемшаха третьим взять - судьёй будет. Что скажешь?
Вообще-то Ахмеду совершенно не хотелось, чтобы с ними был кто-то третий, пусть даже и Алемшах, которого он любил всем сердцем. Юноше хотелось, чтобы Орхан отказался от третейского судьи, и тогда бы всё пошло как нельзя лучше. Алемшах младше их обоих всего на год, но ему ни к чему видеть ссору старших братьев, к тому же из-за Шехназ. Разумеется, сын Муаззез-султан не желал ссориться, но он знал нрав Орхана. Ему только дай повод. Они и прежде не особенно ладили, а уж когда появилась Шехназ... Ах, милая, неземная...