Уже два года прошло с того момента, как Адиле-хатун переступила гостеприимный порог особняка Инджили и вместе с братом-ханзаде стала почётной гостьей рода Османов. Казалось бы, достаточно времени, чтобы привыкнуть к здешним обычаям, но нрав ханши, вольнолюбивый и противоречивый, не мог принять порядки Топкапы, которые казались Адиле чудными. Что греха таить, девушка безумно скучала по родным местам, ходила в своих снах по садам Бахчисарая, ездила к сонной яйле и прислушивалась к шёпоту чинар и тысячелетних прибрежных валунов. Как ни красив Стамбул со своими людными улицами и базарами, как ни тягучи его азаны, как ни приветлива султанская семья, а дома всё равно было лучше и уютнее.
Жизнь в столице столиц стала бы невыносимо скучной, если бы не поддержка брата и не визиты членов династии. Заезжал изредка и султан Ибрагим, вёл с девушкой беседы, оказывал ей знаки внимания и радушия. Сначала велел отправить в Инджили самых надёжных телохранителей, затем позволил выезжать в город и даже в его окрестности, а потом и вовсе подарил прекрасную гнедую лошадь. Во дворцах ничто не бывает тайной, и члены династии заметили то, с каким внимание повелитель относится к своей гостье. Сёстры отнеслись к этому спокойно, а вот жёны... О, некоторые из них приезжали, оценивающе рассматривали, после чего непрозрачно намекали на возможные неприятности. Что ж, их тоже можно понять, и Адиле относилась к этим намёком с иронией. Уж ей ли не знать, что ничего из этих визитов не выйдет, и госпожам не следовало бы поднимать шум.
Дни ползли за днями, как змеи - то солнечные и весёлые, как маисовые полозы, то серые и безрадостные, похожие на раскормленных гадюк. В Стамбуле начались подготовки к большому торжеству - валиде Кёсем-султан выдавала замуж среднюю дочь Фатьму-султан и внучку Исмихан Кайю. Адиле несколько раз покидала особняк, переодевшись зажиточной турчанкой, ходила по Крытому Рынку и слушала людские толки. Торговцы славили Аллаха, его Пророка и имя Кёсем-султан - благодаря её решению и поддержке падишаха, оборот товаров увеличился, кошельки и сундуки начали наполняться золотом. Возвращалась она в Инджили в приподнятом настроении. Скоро, уже очень скоро с улицы понесутся весёлые наигрыши, для народа будут выступать акробаты, канатоходцы, карлики и кукловоды. Бедным раздадут средства и одежду, девушек сосватают, а юношей пристроят к хорошему делу.
Сегодня Адиле тоже собиралась покинуть особняк и отдала распоряжение служанкам, чтоб подготовили выходную одежду. И гулять бы сейчас Адиле по улицам столицы, если бы не Чешмедиль-хатун, старшая рабыня. Войдя, она поклонилась и произнесла:
- К Вам Исмихан Кайя-султан пришла.
Не скрывая изумления, ханша велела пригласить госпожу. Кайя-султан, молодая девушка, стройная, с тёмными кудрявыми волосами, вошла в главные покои и сделала наложницам знак удалиться. Когда же она обратилась с приветствием, Адиле ответила улыбкой. Последовавшая за этим просьба насторожила ханшу.
- Не верьте слухам, госпожа. В гареме много всяких толков обо мне, таких, что из трёх слов четыре - ложь.

Отредактировано Адиле-хатун (2019-08-30 11:50:07)

Адиле ни словом не перебивала гостью, слушала внимательно и с серьёзным лицом. Молодая госпожа не на шутку встревожена перед свадьбой, и ей нужна помощь. Плохое же место выбрала для этого наша Исмихан-султан. Если Адиле бралась гадать, то пересказывала лишь то, что видела. Одно-резъединственное слово неправды могло испортить весь ритуал, поэтому Кайе-султан следовало бы найти другую собеседницу. Ханша долго молчала, ей не хотелось печалить султаншу перед таким церемонией никяха, но девушка настаивала. Последние слова всерьёз задели хатун за живое. Её считают бессердечной и бездушной? Ну нет, это далеко не так. Они не знают, как выковывается настоящее благородное сердце, сколько боли оно выдерживает. Что ж, если госпожа настроена решительно и хочет знать своё будущее, пусть же получит желаемое.
Подозвав к себе Чешмедиль-хатун, ханша велела ей распорядиться, чтобы принесли по чашечке кофе.
Когда это было сделано, а от кофе осталась только гуща, хатун выложила её на широкое блюдо. Именно так гадали в её родных местах. Говорили, что если гуща покоится в глубокой миске, будущее тоже спрячется от людских глаз в чёрные глубины. Пусть оно полежит на блюдечке, всё на виду. Покачав блюдо на руках и что-то неразборчиво прошептав сквозь зубы, Адиле вновь поставила его на стол и впилась глазами в образовавшийся рисунок. Коричневая масса обрела очертания чего-то продолговатого и острого. Приглядевшись повнимательнее, ханша констатировала:
- Я вижу нож, госпожа. Короткий и острый нож вижу.
Ещё раз поколыхав блюдо на руках, словно это была не мёртвая вещь, а живое дитя, Адиле с удвоенным любопытством принялась вглядываться в кофейные узоры. Сквозь густую тёмно-карюю мглу проступили вытянутые точки, напоминающие капли. Сначала нож, затем эти брызги. Будущее словно нарочно издевалось над гадалкой, хотя второй знак был понятен.
- Сперва нож, а теперь кровь. Кому-то грозит беда - или Вам, или Вашему супругу.
Исмихан слушала и мрачнела лицом. Адиле понимала, что эти символы не улучшат настроения госпожи, но ничего не попишешь - правда бывает очень неприятной. Блюдо снова очутилось в руках Адиле, вновь остатки кофейного напитка сложились в что-то непонятное, но живописное. Присмотревшись попристальнее, девушка распознала в получившемся рисунке воду и судёнышко.
- Чёлн, я вижу чёлн. Вы плывёте, госпожа. - удивлённо произнесла ханша. Таких дивных знаков ей ещё никогда не приходилось видеть, хотя дома она гадала часто. Повисла напряжённая тишина, и вдруг виски Адиле словно сжали тиски, а уши полоснул резкий женский крик, а затем детский. Детей в Инджили быть не могло, да и вокруг всё было спокойно. Послышалось? А может быть, будущее вновь подаёт своей посреднице знак?
- Слышу Ваш крик. Вам больно. Ваш голос превращается в крик младенца. Боль такая, что нет сил терпеть.
Чем дальше, тем страшнее становилось гадать, но хатун в последний раз взяла тарелку в руки, качнула её разок-другой и поставила на прежнее место. На гладкой поверхности блюда вырисовалось...
- Аллах, сохрани нас... - прошептала Адиле, отшатываясь от блюда. - Я вижу гроб. Ваш гроб, султанша. Опасайтесь близости с мужем, потому что этот брак ведёт к смерти!
Такого откровения не ожидал никто - ни хозяйка, ни гостья.