Поведение сына не давало Махиэнвер покоя, отбило аппетит, даже лишило сна. Как Орхан может быть так безответственен в своих похождениях, как может проводить время в мейхане, да ещё дарить какой-то продажной девке кольцо с символом правящего рода? Уму непостижимо! После серьёзного разговора с шехзаде, хасеки-султан окончательно пала духом: Орхан перестал слушаться её. Он и до этого был юношей не из покладистый, а тут на него словно что-то нашло. Материнское сердце сжималось, а слёзы сами наворачивались на глаза. Нериман утешала госпожу, но та только сердилась ещё пуще. Только мягкосердечная Атике смогла помочь делу. Она, как и много раз до этого, уговорила брата попросить у валиде прощения, пообещать, что будет осторожным. Так и случилось: шехзаде помирился с матерью, но Махиэнвер не была намерена пускать всё на самотёк. Во-первых, следовало разыскать ту гулящую, с которой был Орхан, разыскать и заставить молчать обо всём. Во-вторых, как выяснилось, ни одна девушка из тех, что подобрала хасеки, шехзаде не приглянулись. Каждую он принимал в своей комнате, заглядывал в лицо, а потом просто-напросто равнодушно отворачивался и приказывал слугам сопроводить её в ташлык. Хотя и наложниц было не бог весть сколько, но то, что ни одна (а все девушки были как на подбор!) не пришлась Орхану по сердцу, взывало тревогу и опасения. А что, если шехзаде вообще не хочет иметь гарем, что если давний порок Селима Грозного откликнулся в династии, да ещё и спустя почти сто лет?! Нет... Нет, нет, не приведи Аллах!
"Что же это я, - успокаивала себя Махиэнвер, когда первая волна паники отступила, - мой сын ведь уже был с женщиной, пусть и с фахише. С чего я взяла, что Орхан ступит на ту же стезю, что и его предок, султан Селим? Нет, ещё всё можно исправить. Слава Аллаху, я знаю имя девушки, которая проводила время с шехзаде, этого мне достаточно."
Утешившись окончательно, Махиэнвер отправила агу с весточкой для Нумана-паши. Госпожа уведомляла, что хочет видеть его после третьего намаза в Багдадском павильоне. Дело было утром, а значит, к тому же, падишах совет не собирал, так что Тахшилли просто не будет в силах отказать своей покровительнице. Махиэнвер не ошиблась. Когда в назначенное время она прибыла в павильон и вошла в условленную комнату, Нуман уже был там.
- Рада, что пришёл по первому зову, паша. - произнесла Махиэнвер. - Не обессудь, если оторвала от важных дел, но и у нас не всё гладко.
С каждым словом выражение лица хасеки становилось всё серьёзнее и серьёзнее. Если вначале она улыбалась, то к концу на лицо набежали тучки. Нуман-паша тоже сделал серьёзный вид и приготовился слушать приказания.

Отредактировано Махиэнвер-султан (2019-08-06 19:09:27)

Последние слова несколько обнадёжили Махиэнвер, она почувствовала, как грудь словно отпустили железные тиски: дышать стало вольнее, невесёлые мысли сами собой растворились, а на их место влетели добрые, вещающие хороший исход. Хасеки сделала два шага по направлению к паше и заговорила:
- Мой сын, шехзаде Орхан, позволил себе непростительное безрассудство, расплата за которое будет позорной.
Паша ничего не сказал, лишь позволил себе изумиться на эти слова - Махиэнвер поняла это по его поднявшимся бровям. Времени было в обрез (в последнее время валиде Турхан не позволяла бывшим соперницам отлучаться из дворца надолго), поэтому госпожа продолжила.
- Он несколько раз выходил в город и посещал мейхану, более того, всякий раз был с одной и той же хатун!
Вот тут уже можно было перевести дух и сделать паузу. Краем глаза хасеки приметила, что Нуман-паша до крайней степени удивлён и озадачен этим известием. Иначе и быть не могло.
- Горе не в том, паша. - продолжала Махижнвер, дождавшись, когда паша поборет своё оцепенение. - Орхан отплатил этой проклятой слишком дорого - дал ей кольцо с символом нашего рода. Мало этого, в тот же вечер его в мейхане застал Эркин-ага, этот головорез и убийца!
Султанша уже не говорила, а шипела, как степная гадюка. В глазах полыхал гнев, досада, злость и решимость: ради спасения сына от дурной славы, она как мать готова была на всё, на любой шаг. За ценой Махиэнвер стоять не привыкла, а уж в такой ситуации выбирать и вовсе не приходилось.
После того, как Орхан стал полноценным престолонаследником, как и его старшие братья, ему стала угрожать опасность - дамоклов меч завис и над его головой, и над головой матери. После церемонии меча Турхан словно подменили - стала более подозрительной (хотя куда уж больше-то?), мнительной и недоверчивой, искала повод обвинить кого-нибудь, да и вообще дула, что называется, на холодную воду. Такое недоверие ко всем и вся не могло скрыться от глаз Махиэнвер. Вот почему для неё, равно как и для Салихи, Муаззез, Хюмы, Шивекар, Эмине Ферахшад, вступил в силу запрет на долгое отсутствие в гареме. Турхан боится смуты, это было ясно, и ищет любую загвоздку, чтоб только избавиться от соперниц и их сыновей. А тут, как на грех, такой удобный случай!
"Может быть, ничего и не будет. Эркин вернул кольцо, а я пообещала молчать о его приключениях в доме греха. Впрочем, с него станется забрать своё слово назад. Что ж, тогда и я в долгу не останусь, да и доказательств к тому времени не будет." - подумала женщина, и тревога отступила ещё на шаг.

Заметив блеск в глазах Нумана-паши, Махиэнвер поняла: визирь давно мечтает о расправе с янычарским агой. Ей бы и самой хотелось, чтобы этот шайтан провалился в преисподнюю и больше не показывался, но гнев Турхан-султан и все проистекающие последствия султаншу тревожили и даже пугали. Помолчав некоторое время, женщина устремила на пашу глаза, полные твёрдости.
- Нет нужды. Эркин-ага дал слово, что никто не узнает. Я тоже в долгу не осталась. Но кое-кто, всё-таки, должен замолкнуть навсегда.
Под "кое-кем" Махиэнвер подразумевала ту развратницу, которая торговала своим телом в той мейхане. Хвала Аллаху, разговор с сыном не прошёл даром и принёс полезные плоды - имя девушки и её приметы. Как ни просила, как ни грозила хасеки, Орхан отказался назвать место, в котором он бывал, так что султанше пришлось смириться. Замкнутый и даже чуточку скрытный нрав сына ей был хорошо известен, как и то, что не стоит донимать шехзаде расспросами в неподходящее время. Что ж, имя и внешность - это уже немаловажно, даже если людям паши придётся обойти все греховные заведения Стамбула, уж в одном-то они эту хатун непременно найдут.
- Есть одна девушка. - после паузы продолжила Махиэнвер. - Зовут Розафа, она албанка. Шехзаде наотрез отказался говорить, где именно обретается эта беспутная, так что, паша, придётся твоим людям хорошенько поразмять ноги. На награду я не поскуплюсь.
Лицо Нумана-паши стало серьёзным и деловитым, визирь всем своим видом показывал, что слово Махиэнвер-султан для него священно. Султанша же подошла к визирю и быстро зашептала ему на ухо. Особых примет у девушки было мало, но того, что узнала мать шехзаде, хватало с лихвой.
- Хатун не должна заговорить. - подытожила хасеки.
Паша ответил на эти слова сосредоточенным кивком, мол, как прикажете, госпожа. Хасеки улыбнулась одними уголками губ: уж она-то знала, что расторопность и изобретательность Тахшилли найдут своё достойное применение, да и дельце было простецкое - найти гулящую девку, подходящую под описание и сделать всё тихо, без лишнего шума. Одной фахише в благословенном городе падишахов станет меньше, спасибо и на том. Но если бы только это было решением проблемы... Орхан не принял ни одной из наложниц, отобранных в его небольшой, но всё-таки личный гарем, и так продолжаться не может. Хасеки сосредоточенно сцепила пальцы, поджала губы и долго-долго разглядывала кольцо на указательном пальце правой руки. Всемилостивейший Всевышний, такой изысканный подарок мог сделать только повелитель; перстень этот обрёл владелицу в день имянаречения шехзаде, когда недавно разродившаяся хатун ещё не могла встать с постели и только следила, как отец берёт новорождённого малыша на руки и шепчет над ним молитву. Господи, сколько же времени прошло! - этот малыш уже вырос, взял меч, простился с невинностью... Проститься-то простился, но каким способом! Настала пора положить этому конец.
- У меня будет ещё одно поручение, паша. - произнесла Махиэнвер. - Надо, чтобы шехзаде и думать забыл о мейхане, а для этого нужна самая красивая девушка, настоящая гурия. Отправь своих слуг - пусть обойдут все невольничьи рынки в империи, но найдут самую лучшую из девушек! Клин, говорят, клином вышибают. Так поступим и мы.
Сказав это, Махиэнвер взглянула на визиря, ожидая, что тот удивится такой просьбе, но тот, к удивлению госпожи, прямо-таки расцвёл, радуясь чему-то своему. Хасеки изумлённо подняла брови.

Когда отворились вторые двери, и в покои вошло сразу трое незнакомых хатун, Махиэнвер удивилась. Неужели паша решил преподнести в подарок шехзаде целую свиту? Но как только вперёд вышла одна девушка, султанша поняла, к чему всё идёт. Она с первого момента приметила её - высокая, стройная, смуглолицая, с роскошными каштановыми волосами, хатун радовала глаз. К тому же, держалась она очень неплохо - видно, что её воспитанием занимались умелые наставники. Девушка приблизилась на два шага и поклонилась так легко и изящно, что Махиэнвер не смогла скрыть довольной улыбки - такая изысканная и в тоже время диковатая красота невольницы точно может прийтись Орхану по вкусу, ведь именно за этим он ходил в тот непотребный вертеп.
Хасеки тоже сделала два шага навстречу хатун и обратилась к ней ласково:
- Как тебя зовут?
Впервые девушка дерзнула поднять глаза, и султанша убедилась, что они так же прекрасны и притягательны, как сама тайна, как запретный плод.
- Эфшан, госпожа. - негромко произнесла рабыня. Голос мягкий, без единой шероховатости, миндально-медовый... Да, Тахшилли знает толк в женской красоте и преподнёс шехзаде по-настоящему драгоценный дар, при этом, хитрец, смиренно просит его принять, говоря, что девушка недостойна Орхана! 
- Знаешь, зачем ты здесь? - задала Махиэнвер следующий вопрос, желая проверить, насколько сообразительна, учтива и понятлива хатун.
- Чтобы служить Вам, госпожа. Вам и шехзаде хазретлери. - всё тем же миндальным голосом ответила Эфшан. Хасеки растаяла окончательно. Наложница нравилась ей всё больше и больше; госпожа чувствовала, что из этой красавицы будет толк - и для шехзаде, и для его матери. Конечно, случиться может всякое: например, почувствовав звероватый запах могущества, прежде скромная хатун может показать зубки, и сладу с нею уже не будет. За наглядными примерами и ходить-то далеко не приходилось- вспомнить хотя бы Турхан-султан. Сколько крови она выпила у династии, сколько неприятностей доставила великой валиде, этого и не сосчитаешь. Конечно, если Эфшан покажет себя с лучшей стороны, то и блеск богатства не испортит её, девочка всегда будет знать своё место и своё задание - делать наследника счастливым и способствовать его возвышению.
Вдоволь наглядевшись на невольницу, которой в скором времени предстояло переступить порог Топкапы, Махиэнвер обернулась к Нуману-паше и с неприкрытым восхищением сказала:
- Да будет доволен тобою Аллах, паша! Где ты отыскал такое сокровище?
От такой похвалы смутились сразу двое: визирь и Эфшан. Первый улыбнулся и потупил глаза, вторая же опустила голову, стараясь скрыть смущение. Калфа, кажется, тоже была приятно ошеломлена. Хасеки, в сущности, было всё равно, откуда эта хатун, кто её родители и как она жила до этого, но учтивость не позволяла обойтись без этого вопроса.