Июнь в Стамбуле - особый месяц. Лето только-только начало вступать в свои права, а ощущение складывалось такое, что над городом распустил свои крылья пекучий немилосердный июль. В Топкапы все просто умирали от зноя, начиная с членов династии и заканчивая самыми молоденькими служанками. Не стала исключением и Хюма-султан. Встретив Мурада с занятий и поручив рабыням приглядывать за шехзаде и маленькой Пейкан, султанша решила отвести душу в стенах хамама, благо, распоряжение было отдано заблаговременно. Да и компания подобрана.
Ирум следовала за госпожой в главную часть бани, где всё уже было готовы для встречи с прохладой и тишиной. На шестигранном широком возвышении, похожем на стол, девушки уже раскладывали подносы со сладостями, фруктами и прохладительным мятным шербетом. Калфа завистливо скользнула по блюдам с яствами, но приниматься за них было не время. Сначала нужно было как следует позаботиться о госпоже. Выслав служанок, Ирум принялась за дело. Она старательно массировала плечи султанши, а сама думала о своём.
Этот год выдался слишком богатым на свадьбы, и первой довелось выйти замуж именно ей - верной, преданной, настрадавшейся помощнице Хюмы-султан. Если бы не Турхан-султан и помощь её царственной приятельницы, ходила бы Ирум и дальше свободной, жила бы в гареме, а в свободное время навещала Гюнеш. Что ещё надо для жизни? Вот именно, ничего. А тут ещё Фехми... Ирум относилась к нему исключительно как к другу, не более, но ага мягко, хотя и настойчиво, продолжал добиваться взаимности жены. Только взаимности-то не было - загуляла в пустынях, растворилась в песчаной буре, шмыгнула ящеркой под камень, только её и видели... Оставалось только вздыхать и держать рот на замке: ещё не известно, как Фехми отреагирует, если узнает о давнем грехе и его последствии. Впрочем, сейчас лучше об этом не задумываться.
Калфа взяла склянку с маслом и принялась втирать его в предплечья хасеки.
- Госпожа, я приготовила это для Вас - напряжение снимет, как рукой. Вы сегодня задумчивы... Дай Аллах, к добру?
Пора было нарушить затянувшееся молчание и отвлечься от неприятных мыслей.